Глава 8: Рождество.
Приближалось Рождество. Однажды утром в середине декабря Хогвартс пробудившись ото сна, обнаружил себя под снежным покровом, толщиной в несколько футов. Озеро полностью замерзло, а близнецов Уизли наказали за то, что они заколдовали несколько снежков, чтобы те повсюду следовали за профессором Квирреллом, стукаясь сзади об его тюрбан. Тех немногих сов, которые умудрились пробиться сквозь разыгравшуюся в небе метель и доставить свои послания, пришлось отдать на попечение Хагрида, чтобы они смогли поправить здоровье, прежде чем снова отправятся в полет. Все с нетерпением ожидали, когда же начнутся зимние каникулы. В гостиной Слизерина, как и в Большом Зале, в очагах трещал огонь. Но в коридорах, в которых гулял сквозняк, стало очень холодно, а окна классных комнат дребезжали от резкого ветра. Хуже всего были занятия профессора Снейпа в подземельях, где было видно собственное дыхание, и ученики старались держаться как можно ближе к своим горячим котлам. — Я определенно чувствую жалость, — произнёс Драко Малфой на одном из уроков зелий, стуча зубами от холода. — ко всем тем людям, которым придётся остаться в Хогвартсе на Рождество, из-за того, что их не хотят видеть дома. Произнося эти слова, он покосился на Асмодею. Крэбб и Гойл усмехнулись. Асмодея, которая отмеряла в этот момент порошок из позвоночника морского ерша, проигнорировала их. На Рождество Асмодея и вправду не возвращалась к Дурслям. На прошлой неделе профессор Снейп обошел всех, составляя список учеников, которые желают остаться на Рождество, и девочка сразу же записалась. Ей и в голову не приходило себя жалеть; это Рождество обещало стать самым лучшим из всех, что у нее когда-либо были! Покинув подземелья после урока зелий, Асмодея наткнулась на большую ель, перегораживающую им коридор. По паре огромных ног, торчащих из-под неё, и громкому пыхтению она поняла, что за елью был Хагрид. Уизли был тут как тут. — Эй, здоровяк, тебе помочь? — спросил Рон, просунув голову сквозь ветки. — Не, всё в порядке. Спасибо... — Не затруднит ли вас всех убраться с дороги? — послышался сзади холодный протяжный голос Малфоя, который яростно тёр замерзшие руки. — Уизли, ты что, пытаешься подзаработать немного денег? Или надеешься стать егерем, когда покинешь Хогвартс? Я полагаю — лачуга Хагрида, должно быть, выглядит настоящим дворцом по сравнению с тем, к чему привыкла твоя семья. Рон бросился на Малфоя как раз в тот момент, когда по лестнице поднялся Снейп. — УИЗЛИ! — Рон отпустил мантию Малфоя, как только услышал крик профессора. — Его спровоцировали, профессор Снейп. — сказал Хагрид, большое заросшее лицо которого показалось из-за ели. — Малфой оскорблял его семью. — Пусть и так, но драки против правил Хогвартса, Хагрид! — сказал Снейп бархатным голосом. — Пять баллов с Гриффиндора, Уизли, и будь благодарен, что не больше. Ну-ка, все разошлись! Малфой обошел ель, а Крэбб и Гойл просто продрались через дерево, расшвыривая повсюду иголки и ухмыляясь. — Я до него доберусь, — сказал Рон, скрепя зубами вслед Малфою. — скоро доберусь… Асмодея не стала заморачиваться по поводу этой угрозы и тоже прошла мимо. Девочка направлялась в Большой зал, где скоро должен был начаться обед. Хагрид, как оказалось, тоже топал в ту сторону. Профессор МакГонагалл и профессор Флитвик занимались рождественскими украшениями, когда великан подошел к ним. — А, Хагрид, последняя ель... поставь её в дальнем углу, хорошо? Зал к слову, выглядел просто восхитительно! Повсюду на стенах были развешаны гирлянды остролиста и омелы, и, по крайней мере, двенадцать елей возвышались по всему залу, одни искрились крошечными сосульками, другие блистали сотнями свечей. Откинув свою ношу в сторону, Хагрид заметил Асмодею, которая чуть ли не с открытым ртом смотрела на украшения зала. — Сколько дней у вас осталось до зимних каникул? — спросил Хагрид глядя на девочку. — Всего один! — сказала Асмодея повернувшись к великану. — Асмодея Поттер... значится! — Хагрид улыбался сквозь свою бороду. — А вы, Рубеус Хагрид. — девочка тоже улыбнулась. — Я ведь... знавал твоих родителей! — великан внезапно достал платок и высморкался. — Что-то я совсем раскис. — Вы тоже знали моих родителей? — Асмодея была поражена. — Конечно! У меня и колдографии их где-то завалялись! — Хагрид снова высморкался. — Хорошие были люди, добрые... — Спасибо... — девочка слегка поникла. Но все же, приятно было осознавать, что о её родителях хорошо отзываются. — Ты это... не расстраивайся почем зря. Я постараюсь найти колдографии и принесу их тебе. Чтобы... хоть какая-то память... — лесничий спрятал платок, и кивнув Асмодее, направился к выходу. — Поттер, это на тебя не похоже! — сзади послышался голос Уизли. — Ты вела разговор с полу-великаном, они ведь для вас, слизеринцев, хуже грязнокровок. — Нет никого хуже тебя, Уизли, сгинь, пока я тебя не отправила в больничное крыло! — Асмодея вспылила и направилась за свой стол, стараясь не обращать внимание на гневные выкрики Рона, доносившиеся вслед. Когда начались каникулы, Асмодея с Дафной, которая решила остаться с подругой, очень хорошо проводили время. Вся спальня была в их распоряжении и гостиная была пустой, так что они могли разместиться в удобных креслах у огня. Они сидели часами, угощаясь чем-нибудь, что можно было нанизать на шампур — хлебом, лепёшками, пастилой, — и строя планы по исключению Уизли, которые было забавно обсуждать, даже если бы они и не сработали. Дафна, к тому же, начала учить Асмодею волшебным шахматам. Они были в точности как маггловские, но только фигурки были живые, благодаря чему это сильно напоминало управление войсками в битве. Набор Дафны был очень редкий. Как и все остальное, чем она владела, когда-то они принадлежали кому-то из ее семьи — в данном случае, ее дедушке. Однако, своенравные шахматные фигурки совсем не были препятствием. Дафна знала их настолько хорошо, что у нее никогда не было проблем, как заставить их поступать так, как она того хотела. В Сочельник Асмодея отправилась спать, с нетерпением предвкушая завтрашнее веселье и угощение, но совсем не ожидая подарков. Однако, когда она проснулась рано утром, первым что она увидела, была небольшая куча подарков у ее кровати. — Счастливого Рождества, — сонным гол