тяжелы. Она моргнула. Это был вовсе не Снитч. Это была пара очков. Как странно... Она ещё раз моргнула. Из темноты над ней выплыло лицо Альбуса Дамблдора. — Добрый день, Асмодея! — сказал директор. Девочка уставилась на него. Затем она вспомнила: — Сэр! Камень! Это был Квиррелл! Камень у него! Сэр, быстрее… — Успокойся, девочка моя, ты немного отстала от времени... — спокойно сказал Дамблдор. — Камень не у Квиррелла. — А у кого тогда? Сэр, я…. — Асмодея, успокойся, пожалуйста, иначе мадам Помфри выставит меня отсюда. Асмодея сглотнула и осмотрелась. Она поняла, что находится в больничном крыле. Она лежала на кровати с белыми простынями, возле которой стоял столик, заваленный таким количеством сладостей, что хватило бы на половину магазина. — Подарки от твоих друзей и поклонников. — объяснил Дамблдор, улыбаясь. — То, что случилось там, внизу, между тобой и профессором Квирреллом, разумеется, секрет, поэтому, естественно, вся школа об этом знает. — Поклонники? — Асмодея усомнилась. — Да меня чуть ли не вся школа ненавидит. — Слава — дама переменчивая. — директор пожал плечами. — Как долго я уже здесь? — Три дня. Мисс Гринграсс будет счастлива узнать, что вы пришли в себя, она очень волнуется. — Но, сэр, Камень… — Похоже, мне не удастся тебя отвлечь. Ну ладно, итак, Камень. Профессор Квиррелл не смог бы забрать его у тебя. Я прибыл как раз вовремя, чтобы обнаружить его тело под колонной, хотя, должен признать, ты... неплохо с этим справилась. И тем не менее, камень все равно был похищен. Будто выцарапан из кармана твоей мантии. — Вы были там?! Но, как вы узнали? — Как только я прибыл в Лондон, сразу стало понятно, что мне нужно быть там, откуда я только что уехал. И я вернулся как раз вовремя, чтобы вытащить тебя из подземелья. У тебя было очередное магическое истощение. Вероятно из-за заклинаний, которыми ты пользовалась. — Так значит, это были вы... — Я боялся, что уже опоздал. — Дамблдор кивнул. — Но, всё так и случилось… Ведь камень… — Я боялся не за камень, девочка моя, а за тебя… твой героизм чуть было не убил тебя. На один ужасный момент я подумал, что так всё и случилось. Ну, а что касается Камня, мы бросим все силы на его поиски. Видишь ли, любое зелье произведенное с его помощью создает такую огромную вспышку магии, что мы быстро его обнаружим. — Но, как же так, ведь Квиррелл... — непонимающе проговорила Асмодея, и покачав головой, на мгновение умолкла. — А как же ваш друг… Николас Фламель… — Так ты знаешь и о Николасе? — удивленно воскликнул Дамблдор. — Ты хорошо подготовилась, верно? Ну что ж, мы с Николасом немного поболтали и решили, что он поможет с поисками. — Но это ведь означает, что если камень не найдется, он и его жена в итоге умрут, так? — У них есть достаточно Эликсира, чтобы привести все свои дела в порядок, ну а потом, да, они умрут, — Дамблдор невесело усмехнулся, видя изумленное лицо Асмодеи. — Такому молодой девушке, как ты, уверен, это кажется невероятным, но для Николаса и Перенеллы это все равно что отправиться в постель после долгого, очень долгого дня. В конце концов, для высокоорганизованного ума смерть — это всего лишь ещё одно большое приключение. Знаешь, Камень на самом деле был не такой уж чудесной вещью. Сколько хочешь денег и жизни! То, что большинство людей выбирает в первую очередь… беда только в том, что люди обладают удивительной способностью выбирать именно то, что для них хуже всего. Асмодея лежала, не находя слов чтобы ответить. Дамблдор что-то мурлыкал и улыбался, глядя на потолок. — Сэр? — сказала Асмодея. — Я тут подумала… сэр… даже если Камень исчез, Вол… то есть Сам-Знаете-Кто… — Называй его Волдемортом, Асмодея. Всегда называй вещи своими именами. Боязнь имени лишь усиливает страх перед его владельцем. — Да, сэр. Так вот, Волдеморт ведь попробует вернуться с его помощью? То есть, он ведь не исчез насовсем, лишившись тела, верно? — Нет, Асмодея, не исчез. Он всё ещё где-то там, наверное, ищет, кто бы ещё поделился с ним телом… поскольку он не живой в полном смысле этого слова, то его невозможно и убить. Он оставил Квиррелла умирать, он безжалостен к своим последователям, точно также, как и к своим врагам. И все же, Асмодея, хотя ты смогла только отсрочить возвращение его мощи, нужно всего лишь, чтобы нашёлся кто-нибудь ещё, кто будет готов сразиться с ним в следующий раз, пусть даже без надежды на победу… и если ему помешают опять, и опять, что ж, есть крохотный шанс, что он не вернётся к власти никогда. Асмодея закивала, но быстро прекратила это дело из-за внезапной боли в голове. После чего сказала: — Сэр, я бы хотела узнать ещё кое-что… Если только вы можете мне рассказать… я хотела бы узнать правду о… — Правду. — вздохнул Дамблдор. — Это самая прекрасная и ужасная вещь на свете, с ней надо обращаться осторожно. Тем не менее, я отвечу на твои вопросы, если только у меня не будет очень хорошей причины не делать этого, но в таком случае я заранее прошу извинить меня. Лгать я, разумеется, не буду. — Хорошо… Волдеморт сказал, что он убил мою маму только потому, что она пыталась не дать ему убить меня… Но почему он хотел убить в первую очередь именно меня? На этот раз Дамблдор вздохнул ещё глубже. — Увы, на этот твой первый вопрос я как раз ответить и не могу. Не сегодня. Не сейчас. Когда-нибудь ты узнаешь… не думай об этом сейчас, Асмодея. Когда станешь чуть постарше… я понимаю, что тебе это не нравится… когда ты будешь готова к этому, ты всё узнаешь. И Асмодея поняла, что лучше не настаивать. — Но почему Квиррелл не мог дотронуться до меня? — Твоя мама погибла, чтобы спасти тебя. Если в этом мире существует нечто, чего Волдеморт не в состоянии понять, то это любовь. Он не понял, что такая большая любовь, как твоей матери к тебе, оставляет свой след. Не шрам, не что-то видимое… когда нас любят так глубоко, то даже если любивший нас человек ушел, его защита остается с нами навсегда. Она в самой твоей коже. Квиррелл, полный ненависти, жадности и амбиций, разделил свою душу с Волдемортом, поэтому и не мог прикоснуться к тебе. Прикосновение к человеку, отмеченному таким хорошим чувством, было мучительно для него. После этого Дамблдор очень заинтересовался птичкой на подоконнике, давая Асмодее возможность вытереть глаза о простыню. Наконец, когда она опять смогла говорить спокойно, Асмодея спросила: — А мантия-невидимка? Это же вы ее прислали? Я по почерку узнала! — Ах да, случилось так, что когда-то твой отец оставил ее у меня, вот я и подумал, что она может тебе пригодиться. — глаза Дамблдора заблестели. — Весьма полезная вещица… Твой отец в основном использовал её, чтобы тайком пробраться на кухню и стащить оттуда что-нибудь вкусное. — И ещё кое-что… — Спрашивай. — Квиррелл сказал, что профессор Снейп… Квиррелл сказал, что он ненавидел моего отца. Это правда? — Ну, скажем так, они не любили друг друга. Примерно, как вы с мистером Уизли. А потом твой отец сделал нечто, чего Северус так никогда и не смог ему простить. — Что? — тут же спросила Асмодея. — Он спас ему жизнь. — спокойно сказал Дамблдор. — Что? — Да… — задумчиво сказал директор. — Забавно, как иногда работают мысли у людей, верно? Профессор Снейп не смог смириться с тем, что он в должниках у твоего отца… Я даже думаю, что он так старался хорошо относиться к тебе этом году именно потому, что хотел уравнять счет с твоим отцом. Тогда он спокойно мог бы опять продолжать ненавидеть память о нем. Но мне кажется, есть и еще кое-что... Ведь он так же хорошо дружил с твоей мамой. Асмодея попыталась понять услышанное, но кроме головной боли в результате ничего не получила, поэтому решила оставить это на потом. — И, сэр, ещё одна вещь… — Только одна? — Как я получила Камень из зеркала? — А, наконец-то, я очень рад услышать от тебя этот вопрос. Это была одна из моих самых гениальных идей, а между нами говоря, это кое-чего стоит! Понимаешь, только тот, кто хотел найти Камень — найти, но не использовать его — мог его получить. В противном случае он просто видит себя делающим золото или пьющим Эликсир Жизни. Мой мозг иногда удивляет даже меня самого… Ну что ж, хватит пока вопросов. Попрощавшись, Дамблдор покинул Больничное крыло, оставив Асмодею наедине со своими мыслями. * * * Мадам Помфри, медсестра, была приятной женщиной, но очень строгой. — Всего на пять минут, — попросила Асмодея. — Ни в коем случае. — Но вы же разрешили войти профессору Дамблдору… — Разумеется, он ведь директор, а это совсем другое дело. Тебе нужно отдохнуть. — Но я же и так отдыхаю. Смотрите, лежу себе и все такое. Ну мадам Помфри… — Ну, ладно, — согласилась она. — Но только на пять минут. И она позволила войти Дафне. — Асмодея! Дафна явно была готова броситься ей на шею, но Асмодея была даже рада, что этого не произошло, потому что голова у неё все ещё раскалывалась. — О, Асмодея, я была уверена, что ты… Дамблдор так волновался… Вся школа только об этом и говорит! — сообщил девочка. — Что же там на самом деле произошло? Это был один из тех редких моментов, когда настоящая история оказывается ещё более странной и причудливой, чем слухи. Асмодея рассказала ей все: о Квиррелле, Зеркале, Камне и Волдеморте. Девочка была очень хорошим слушателем — она ахала в правильных местах, а когда Асмодея рассказала ей, что было под тюрбаном Кв