еждение Фоукса, - сказал Дамблдор, поймав его на лету. - Профессор Амбридж знает, что вас нет в спальнях... Минерва, идите и отвлеките ее - придумайте что угодно. В развевающемся халате Макгонагалл устремилась к двери. - Сириус сказал, что будет рад, - раздался скучающий голос за спиной Дамблдора: волшебник Финеас снова появился у себя в картине, на фоне слизеринского знамени. - У моего праправнука всегда был странный вкус по части гостей. - Тогда подойдите сюда, - обратился Дамблдор к Асмодее и всем Уизли. - Быстро, пока не появились провожатые. Они сгрудились возле его стола. - Вы все уже пользовались порталом? Они кивнули, и каждый протянул руку к закопченному чайнику. - Хорошо. На счет три: раз... два... Все случилось в одно мгновение - раньше, чем Дамблдор произнес «три». Асмодея посмотрела на него - они были совсем рядом, - и ясные голубые глаза Дамблдора остановились на её лице. Сразу же шрам на лбу обожгло страшной болью, словно открылась старая рана, и неожиданная, беспричинная ненависть вспыхнула в её душе, такая лютая, что больше всего на свете Асмодее захотелось броситься на этого человека, впиться в него зубами, терзать... - ... три. После быстрого водоворота реальности, Асмодея вскочила на ноги и огляделась. Они прибыли на кухню дома двенадцать на площади Гриммо. Единственными источниками света были камин и оплывшая свеча, освещавшие объедки чьего-то ужина. К двери в прихожую убегал Кикимер, попутно раскланявшись Асмодее. А к ним уже спешил встревоженный Сириус. Он был небрит и в дневной одежде; от него пахло перегаром, почти как от Наземникуса. - Что случилось? - Он протянул руку и помог Джинни встать. - Финеас Найджелус сказал, что Артур Уизли тяжело ранен. - Спроси у Асмодеи! - пробормотал Рон. - Да, и я хочу услышать! - сказал Джордж. Близнецы и Джинни повернулись к ней. Шаги Кикимера на лестнице стихли. Она рассказала все, что видела, но изменила рассказ так, как если бы наблюдала за нападением змеи со стороны, а не смотрела на это ее глазами. Рон, по-прежнему белый как простыня, взглянул на неё, но ничего не сказал. Когда Асмодея закончила, Фред, Джордж и Джинни продолжали молча смотреть на девушку. Она не понимала, мерещится это ей или нет, но в их глазах она прочла осуждение. Ну, если она и виновата в том, что была свидетелем нападения, хорошо хоть, что не сказала, что была при этом внутри змеи. Фред повернулся к Сириусу - Мама здесь? - Она, может быть, еще ничего не знает. Важно было переправить вас до того, как вмешается Амбридж. А сейчас, я думаю, Дамблдор даст ей знать. - Нам надо сейчас же в больницу святого Мунго, - сказала Джинни. Она оглянулась на близнецов: оба еще в пижамах. - Сириус, одолжишь нам плащи или что-нибудь? - Подождите, нельзя вам мчаться в больницу! - сказал он. - Нет, нам надо, и мы пойдем, - уперся Фред. - Это наш отец! - А как вы объясните, откуда узнали про несчастье, если больница даже жене еще не сообщила? - Какая разница? - вскинулся Джордж. - Такая! - сердито ответил Сириус. - Мы не хотим привлекать внимание к тому, что у Асмодеи видения и она видит вещи, которые происходят за сотни миль! Вы представляете, какие выводы сделает из этого Министерство? Фред и Джордж смотрели на него так, как будто им плевать на любые выводы Министерства. Рон был бледен и молчал. Джинни сказала: - Нам мог кто то другой сказать... Не обязательно Асмодея. - Кто, например? - обозлился Сириус. - Слушайте, ваш отец пострадал, выполняя задание Ордена, обстоятельства и без того подозрительные - не хватало еще, чтобы дети узнали об этом через минуту после происшествия. Это может серьезно повредить Ордену... - Плевать нам на ваш дурацкий Орден! - выкрикнул Фред. - Наш отец умирает - о чем мы тут говорим! - заорал Джордж. - Ваш отец знал, на что идет, и он не поблагодарит вас, если вы навредите Ордену! - с таким же жаром ответил Сириус. - Вот как обстоит дело... вот почему вы не в Ордене... вы не понимаете... есть дело, ради которого стоит умереть. - Тебе легко говорить, тут сидя! - взревел Фред. - Не вижу, чтоб ты рисковал своей шкурой! Благородный Сноб! Лицо Сириуса, и прежде бледное, стало пепельным. Казалось, он готов ударить Фреда, но, когда он заговорил, голос его был предельно спокоен: - Я знаю, это тяжело, но сейчас мы должны вести себя так, как будто нам еще ничего не известно. Должны сидеть тихо - по крайней мере пока нет известий о вашей матери. Фреда и Джорджа это не успокоило. Джинни подошла к ближайшему креслу и села. Асмодея покосилась на Рона: тот сделал непонятное движение - не то кивнул, не то пожал плечами, и оба они сели одновременно. Близнецы еще минуту жгли глазами Сириуса, но потом уселись по бокам от Джинни. - Ну, хорошо, - с облегчением сказал Сириус. - Давайте... давайте теперь выпьем, пока ждем. Акцио, сливочное пиво! С этими словами он поднял руку, и из кладовой вылетело полдюжины бутылок; они заскользили по столу, раскидав остатки хозяйского ужина, и аккуратно остановились - по одной перед каждым. Пили молча; только потрескивали поленья в камине да изредка стукала по столу поставленная бутылка. Асмодея взяла бутылку просто для того, чтобы чем-то занять руки. Чувство вины жгло её, разрывая нутро. Если бы не она, они не сидели бы здесь, а спокойно спали бы в своих постелях. И бесполезно было убеждать себя, что, не подними она тревогу, мистера Уизли не скоро бы нашли - некуда было деться от жуткой мысли, что она же сама и напала на их отца. «Не дури, у тебя не змеиные зубы, - говорила она себе, пытаясь успокоиться, но бутылка все равно дрожала у неё в руке. - Ты лежала на кровати, ты ни на кого не нападала». «Но тогда что случилось в кабинете Дамблдора? - спрашивала она себя. - Ведь ты и на него хотела наброситься?» Она опустила бутылку чуть резче, чем хотела, и навалилась на стол. Никто не обратил на это внимания. А затем в воздухе вспыхнуло пламя, осветив грязные тарелки перед ними. Все вскрикнули, на стол шлепнулся пергаментный свиток, а вслед за ним опустилось золотое перо из хвоста феникса. - Фоукс! - воскликнул Сириус и схватил пергамент. - Почерк не Дамблдора - это, наверное, от вашей матери. Держи. Он сунул письмо Джорджу, тот развернул его и вслух прочитал: - «Отец пока еще жив. Я отправляюсь в больницу. Оставайтесь на месте. Как только смогу, извещу вас. Мама». Джордж обвел взглядом стол. - Еще пока жив... - медленно проговорил он. - Это надо понимать так, что... Не было нужды договаривать до конца. Для Асмодеи эта фраза из письма тоже прозвучала так, что мистер Уизли одной ногой в могиле. Рон, по-прежнему без кровинки в лице, смотрел на письмо не отрываясь, будто ожидал услышать от него слова утешения. Фред выхватил пергамент у Джорджа и прочел про себя, а потом холодно посмотрел на Асмодею. Рука, державшая бутылку тряслась, и девушка сжала ее покрепче, чтобы унять дрожь. Куда же делась вся её храбрость? Никогда еще ночь не тянулась для неё так долго. В какой-то момент Сириус без особой убежденности в голосе предложил всем лечь спать, но отвращение на лицах Уизли было достаточно ясным ответом. Сидели за столом по большей части молча, смотрели, как фитилек свечи все ниже опускается над расплавленным воском, изредка подносили бутылку ко рту, временами кто-то спрашивал время, или вслух гадал, что сейчас происходит в больнице, или пытался успокоить других, говоря, что, если бы были плохие новости, они бы знали - миссис Уизли давно уже там. Фред задремал, свесив голову на плечо. Джинни калачиком свернулась в кресле, но глаза ее были открыты. Асмодея видела в них отражение огня. Рон сидел, опустив лицо на ладони - спал или нет, понять было нельзя. Асмодея и Сириус, время от времени, обменивались взглядами - непрошеные свидетели семейного горя. Ждали... Ждали... В десять минут шестого дверь распахнулась, и в кухню вошла миссис Уизли. Она была бледна, но, когда все повернулись к ней, а Асмодея, Фред и Рон привстали, она и вовсе разрыдалась, и сыновья тут же бросились к ней. - Он... он не выжил. - Миссис Уизли залилась слезами и внутри Асмодеи что-то оборвалось. Она наблюдала за тем, как все дети миссис Уизли бросились к матери, и у самой Асмодеи на глаза навернулись слезы. Она не могла больше находиться здесь, а потому, тихо выскользнула в коридор, и поднялась в свою комнату. Уже подходя к двери, она наткнулась на осуждающий взгляд Вальбурги Блэк. - Ты не смогла вовремя предупредить старика? - она нахмурившись смотрела на Асмодею. - Он заколдовал статую. Даже Бомбарда на неё не подействовала... - девушка покачала головой - Если бы он этого не сделал, уверена, я бы смогла успеть. Артура Уизли спасли бы! Асмодея залилась горькими слезами. Как она теперь сможет посмотреть в глаза Джинни. А и без того озлобленный Рон, наверняка теперь ненавидит её еще больше. А близнецы... - Асмодея схватилась за голову и рухнула на колени. Но почти сразу почувствовала холодные пальцы на своих плечах. - Ты не виновата... - тихий голос Джинни, заставил Асмодею вздрогнуть - Ты хотя-бы попыталась предупредить Дамблдора. - Девушка села рядом, и обняв Асмодею, уткнулась носом ей в шею. - Бедные дети... - Вальбурга вздохнула - Я знавала Род Уизли еще до тех пор, как они стали предателями крови. И мне, искренне жаль тебя, девочка... - Мать Сириуса вздохнула, и впервые за все время, покинула холст своей картины.