а, что погибла: это была невообразимая, нестерпимая мука... Она больше не стояла в зале - она была обвита кольцами существа с красными глазами, так крепко скована по рукам и ногам, что не знала, где кончается её тело и начинается тело этого существа, - они слились воедино, связанные болью, и пути к избавлению не было... А потом существо заговорило устами Асмодеи - раздираемая мукой, она чувствовала, как открывается и закрывается её рот... - Убей меня, Дамблдор... Ослепленная и умирающая - каждая клеточка её тела взывала об освобождении, - Асмодея вновь сделалась орудием в чужих руках... - Если смерть - ничто, убей девчонку, Дамблдор! Только бы прекратилась эта боль, думала Асмодея... пусть он убьет нас... решайся же, Дамблдор... смерть - ничто по сравнению с этим... Но тут, вдруг Асмодею начало уносить в водоворот безмятежности. Она закрыла глаза и уже теряя сознание, услышала голос: "Я обо всем позабочусь..." * * * Дамблдор замер над телом Асмодеи. Золотой страж стоял рядом, готовый выполнить любую команду седовласого волшебника, но Альбус был сосредоточен. Он видел внутреннюю борьбу Асмодеи, и не понимал, как та все еще сопротивляется. Боль должна быть невыносимой. Открыв глаза, девушка внезапно закричала, а от её тела начала струиться черная дымка, которая постепенно приняла очертания Волдеморта. - Прочь! - крик вырвавшийся изо рта девушки, отшвырнул Темного Лорда, и тот исчез за фонтаном. Окружив потерявшую сознание Асмодею Щитом, Дамблдор бросился за фонтан, но Волдеморта и след простыл, как и Беллатрисы. Вернувшись к телу Асмодеи, Дамблдор замер в нерешительности и принялся обследовать её при помощи магии. В атриуме уже было полно народу; на полу отражались изумрудно-зеленые языки пламени, вспыхнувшего в каминах вдоль стены, и из них бесконечным потоком шли маги и волшебницы. - Он был здесь! - воскликнул человек в алой мантии, с волосами, собранными в хвост. Он указывал на кучу золотых обломков по другую сторону зала - туда, где каких-нибудь пять минут назад была Беллатриса. - Я видел его, мистер Фадж! Клянусь, это был Вы-Знаете-Кто - он схватил женщину и трансгрессировал! - Знаю, Уильямсон, знаю, я сам его видел... - промямлил Фадж. Под его мантией в полоску виднелась пижама, а задыхался он так, словно только что пробежал несколько миль. - Клянусь бородой Мерлина... здесь... здесь! В Министерстве магии!.. Да как же так... в это невозможно поверить... честное слово... да как это может быть!.. Тем временем Дамблдор закончил осматривать Асмодею, видимо, сочтя её состояние удовлетворительным, обратился к подоспевшему Люпину. - Асмодею на площадь Гриммо. - Дамблдор покачал головой - пускай Молли непрерывно наблюдает за ней, я скоро её сменю. При малейшем признаке Агрессии, её следует обезвредить. Мне нужно к Министру. - Сделаю. - Люпин кивнул и подхватив девушку на руки, исчез в вихре изумрудного огня, от ближайшего камина. - Дамблдор! - воскликнул Фадж, оторопев от изумления. - Вы... здесь... Я... я... Он обвел диким взглядом приведенных с собой мракоборцев, и стало яснее ясного, что с его губ вот-вот сорвется возглас: «Хватайте его!» - Я готов сразиться с вашими людьми, Корнелиус, и вновь победить их! - прогремел Дамблдор. - Но несколько минут назад вы собственными глазами видели доказательство того, что весь последний год я говорил вам правду. Лорд Волдеморт возродился, вы много месяцев гонялись не за тем человеком, и пора вам наконец внять голосу рассудка! - Я... не... то есть... - пролепетал Фадж, озираясь точно в надежде, что ему подскажут, как действовать дальше. Но все молчали, и он был вынужден продолжать: - Ну хорошо... Долиш! Уильямсон! Идите в Отдел тайн и проверьте... А вы, Дамблдор, - вы должны рассказать мне во всех подробностях... Фонтан Волшебного братства... Да что здесь случилось? - плачущим голосом спросил он, глядя на золотые останки статуй волшебницы, чародея и кентавра. * * * Очнулась Асмодея уже в обед. В своей спальне, на площади Гриммо. - Ну, Асмодея, - сказал Дамблдор, заставив Асмодею вздрогнуть от неожиданности, - ты будешь рада услышать, что ночные события не нанесли серьезного ущерба здоровью твоих товарищей и все они скоро поправятся. Асмодея хотела сказать «хорошо», но не могла выдавить из себя ни звука. Ей казалось, что речь идет об ущербе, виновницей которого была она сама, и хотя Дамблдор впервые за долгое время смотрел ей прямо в глаза и выражение его лица было скорее ласковым, чем укоризненным, Асмодея не могла заставить себя смело встретить его взгляд. Она до сих пор не до конца понимала, как ей удалось освободиться от пут Волдеморта. - Мадам Помфри быстро поставит на ноги всех раненых, - сказал Дамблдор. - Возможно, Нимфадоре Тонкс придется провести некоторое время в больнице святого Мунго, однако, по всей видимости, дело кончится полным выздоровлением. Асмодея сжала руки в кулаки и отвернулась. - Не надо стыдиться своих чувств, Асмодея, - снова послышался голос Дамблдора. - Наоборот... в том, что ты способна ощущать такую боль, заключена твоя величайшая сила. Девушка чувствовала, как ярость жжет её изнутри, пылая в ужасной пустоте, наполняя её желанием покарать Дамблдора за это спокойствие и эти ненужные слова. - Ах, вот как - моя величайшая сила? - Голос у Асмодеи дрожал, а сама она не отрываясь смотрела в сторону окна, уже не видя его. - Да вам-то... вы-то откуда знаете... - Чего же я не знаю? - невозмутимо спросил Дамблдор. Это было уже чересчур. Асмодея обернулась, дрожа от ярости. - Давайте не будем обсуждать, что я чувствую, договорились? - Асмодея, твои страдания доказывают, что ты остаешься человеком! Боль - удел человеческий... - ТОГДА - Я - НЕ ХОЧУ - БЫТЬ - ЧЕЛОВЕКОМ! - крикнула Асмодея и, схватив с тумбочки странного вида хрупкий серебряный прибор, которого здесь раньше не было, и швырнула его через всю комнату. - Я больше не могу, довольно, выпустите меня отсюда, надоело, мне теперь все равно... - Она подскочила к двери, но та упорно не желала открываться. - Это пройдет, - сказал Дамблдор. Он не шелохнулся и не сделал ни малейшей попытки удержать Асмодею от каких-либо действий. - Неправда... - Асмодея покачала головой и замерла. Секунду-другую она боролась с собой: ей хотелось кинуться на Дамблдора и разбить его тоже, лишь бы не видеть больше этого спокойного старого лица, - встряхнуть его, сделать ему больно, чтобы он ощутил хотя бы малую толику того ужаса, который переполнял все её существо... - Нет, правда, - сказал Дамблдор еще спокойнее. - Ты потеряла мать, отца, а теперь еще и того, для кого была почти что родной дочерью. Конечно, тебе не все равно... - Откуда вам знать, что я чувствую! - закричала Асмодея. - Вы... сидите тут... И... Но слов не хватало, и даже если бы она перевернула вверх дном всю комнату, это не принесло бы ей облегчения; она хотела убежать отсюда - бежать и бежать не оглядываясь, спрятаться где-нибудь, чтобы не видеть этих ясных голубых глаз, этого ненавистного, спокойного лица в обрамлении серебристых волос. Она снова схватила ручку и неистово затрясла ее. Но дверь не желала открываться. Асмодея снова обернулась к Дамблдору. - Выпустите меня, - сказала она. Её била крупная дрожь. - Нет, - просто ответил Дамблдор. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. - Выпустите меня, - снова повторила Асмодея. - Нет. - Если вы не... если вы будете держать меня здесь... если не выпустите... - Боюсь, в твоем состоянии, мне все же хватит сил, чтобы удерживать тебя в этой комнате... - спокойно проговорил Директор. - Выпустите меня. - Теперь голос Асмодеи звучал холодно и почти так же спокойно, как у Дамблдора. - Не раньше, чем ты меня выслушаешь. - Я ничего не хочу слушать! - Придется, - твердо сказал Дамблдор. - Потому что ты и вполовину не так сердита на меня, как следовало бы. Если ты и впрямь на меня набросишься - а я чувствую, что ты уже недалека от этого, - мне хотелось бы сознавать, что я заслужил это в полной мере. - О чем это вы го... - В смерти Сириуса виноват я, - раздельно произнес Дамблдор. - Вернее, главным образом я - не стоит проявлять излишнее высокомерие и брать на себя всю ответственность целиком. Сириус был умным, отважным и энергичным человеком, а такие люди редко соглашаются сидеть дома, в теплом местечке, когда другим угрожает опасность. Тем не менее я хочу заявить тебе со всей ответственностью, что в твоем вчерашнем путешествии в Отдел тайн не было ни малейшей нужды. Если бы я был откровенен с тобой, Асмодея - к сожалению, мне не хватило на это смелости, - ты уже давным-давно знала бы, что Волдеморт может попытаться заманить тебя в Отдел тайн, и не попалась бы вчера на его удочку. Тогда и Сириусу не пришлось бы отправляться туда за тобой. Вина за это лежит на мне, и только на мне. Рука Асмодеи по-прежнему сжимала дверную ручку, но она уже позабыла об этом. Она не сводила глаз с Дамблдора и, затаив дыхание, вслушивалась в его слова, с трудом понимая их. - Пятнадцать лет назад, - промолвил Дамблдор, - впервые увидев шрам на твоем лбу, я догадался, что он может значить. Я увидел в этом шраме знак глубинной связи между тобой и Волдемортом. - Вы уже говорили мне об этом, профессор, - прервала его Асмодея. Она понимала, что ведет себя грубо, но ей было все равно. Теперь её вообще мало что волновало. - Да, - виновато согласился Дамблдор. - Это, конечно, так, но, видишь ли... мне необходимо начать с твоего шрама. Ибо вскоре после того, как ты снова вернулась в волшебный мир, стало я