сфера вспыхивала каждый раз, как заклинание Асмодеи наконец должно было попасть в цель. — Сражайся, трусишка... - Усмехнулась Асмодея, покрываясь черной дымкой, и начиная нарезать круги вокруг Снейпа, попутно обстреливая того заклинаниями. Очередное копье из адского огня так же не нанесло вреда мужчине. — В последний раз повторяю, Я НЕ ТРУС! — прорычал Снейп, и почти мгновенно взвился в воздух. Столкнувшись с ним, Асмодея получила такой удар, что потеряла концентрацию, и рухнула вниз. Кувыркнувшись несколько раз на земле, она наконец остановилась. — Ты назвала меня трусом, Асмодея? — прокричал Снейп, глядя на приходящую в чувство девушку, но не решался к ней подходить. — Твой отец нападал на меня, только когда их было четверо против одного. Интересно, что бы ты сказал о нем? — Скажу, что ты еще и нытик, дядя... — Кое-как Асмодея поднялась на ноги. — А еще ты предатель. Ты предал всех, кто в тебя верил. Маму, Дамблдора, и меня... Ты поганый пожиратель смерти, и я сделаю все... Асмодея еще не успела договорить, как её пронзила невыносимая боль; она упала на колени в траву и закричала; эта мука наверняка прикончит её; Снейп запытает её до смерти или до безумия... — Нет! — взревел голос Снейпа, и боль прекратилась так же мгновенно, как началась; Асмодея лежала на темной траве, скорчившись, задыхаясь, а где-то над ней Снейп кричал: — Вы что, забыли приказ? Поттер принадлежит Темному Лорду, мы должны оставить её! Уходим! Уходим! Асмодея почувствовала, как под её щекой задрожала земля, это были пробежавшие мимо пожиратели смерти, но после всего произошедшего, сил уже совсем не осталось... * * * В чувство её привел Хагрид, как только закончил тушить свою хижину. — Ты цела, Асмодея? Цела? Скажи что-нибудь, Асмодея... Огромное волосатое лицо Хагрида плавало над девушкой, закрывая собой звезды. Она почувствовала запах горелого дерева и подпаленной собачьей шерсти, протянула руку и нащупала успокоительно теплое, живое, дрожащее тело Клыка. — Цела, — выдохнула она. — А ты? — Да ну... меня так просто не возьмешь. Хагрид сунул ладони Асмодее под мышки и поднял её с такой силой, что ступни её на миг оторвались от земли. Она увидела струйку крови, стекающую по щеке Хагрида, глубокий, быстро набухающий порез над глазом. — Дамблдор тут все в момент поправит... Звук этого имени отозвался в животе Асмодеи жгучей болью. Ужас затопил её посреди воцарившихся вокруг безмолвия и покоя. — Хагрид... — Перевязываю я лукотрусу лапки, вдруг слышу — идут, — сказал Хагрид, с грустью оглядывая остатки своей хижины. — Они ему все прутики опалили, бедняжке... — Хагрид... — Что случилось, Асмодея? Как эти Пожиратели из замка удирали, я видел, но Снейп-то с ними какого рыжего дьявола делал? И куда он подевался — за ними погнался, что ли? — Он... — Асмодея кашлянула, от ужаса и дыма горло её совсем пересохло. — Он... там убийство, Хагрид... — Убийство? — воскликнул Хагрид и уставился на девушку. — Ты о чем толкуешь-то, Асмодея? — Дамблдора, — сказала девушка. — Снейп убил... Дамблдора. Хагрид просто молча смотрел на неё, та небольшая часть лица лесничего, какую не закрывали волосы, казалась пустой, непонимающей. — Дамблдора что... а, Асмодея? — Он мертв. Снейп убил его... — Не говори так, — грубо оборвал её Хагрид. — Снейп убил Дамблдора — дурь какая, Асмодея. Зачем ты так говоришь? — Я видела, как это произошло. — Да не могла ты этого видеть. — Видела, Хагрид. Хагрид потряс головой. Видно было, что он не верит, но сочувствует, — лесничий думал, что Асмодею слишком сильно стукнули по голове, что у неё путаются мысли, что она еще не оправилась от чар... — Там, наверное, вот что было: Дамблдор велел Снейпу пойти с этими, с Пожирателями, — уверенно произнес Хагрид. — Чтобы, значит, они его не изобличили. Слушай, давай-ка в школу потопаем. Пошли, Асмодея... Асмодея не стала ни спорить, ни что-либо объяснять. Её все еще била неудержимая дрожь. Хагрид и сам все скоро узнает, слишком скоро... Приближаясь к замку, Асмодея увидела: теперь в нем освещены многие окна, и ясно представила себе, что творится внутри — люди бродят по комнатам, рассказывают друг другу, что в замок проникли Пожиратели смерти, что над Хогвартсом висит Черная Метка и, значит, кто-то убит... Парадные дубовые двери стояли настежь, из них лился свет на подъездную дорожку и лужайку перед школой. Медленно, неуверенно, на ступеньки крыльца выходили ученики и преподаватели в ночных халатах, нервно оглядываясь в поисках каких-либо признаков скрывшихся в ночи Пожирателей смерти. Но глаза Асмодеи были прикованы к земле у подножия самой высокой из башен замка. Ей казалось, что она различает лежащую там на траве черную, бесформенную груду, хотя, на деле, она находилась еще слишком далеко от башни, чтобы увидеть что-то. Но даже безмолвно глядя туда, где, как она думала, должно лежать тело Дамблдора, Асмодея заметила, что уже многие идут в ту сторону. — На что это все они смотрят? — поинтересовался Хагрид, когда он, Асмодея и Клык, старавшийся держаться поближе к ногам хозяина, подошли к замку. — Что там лежит на траве? — резко спросил он, сворачивая к Астрономической башне, у подножия которой уже собралась небольшая толпа. — Ты видишь, Асмодея? Прям около башни? Под самой Меткой... ах, чтоб тебя... думаешь, кого-то сбросили... Хагрид умолк, видимо, мысль, пришедшая ему в голову, была слишком ужасной, чтобы ее выговорить. Асмодея шла сбоку от Хагрида, чувствуя боль и жжение в лице, и по всему телу, там, куда в последние полчаса ударяли заклятия. Она ощущала непонятную отрешенность, как будто от этой боли страдал кто-то другой, шагающий с ней рядом. По-настоящему реальным и неотвратимым было лишь страшное стеснение в её груди... Как во сне, продвигались они с Хагридом через невнятно бормочущую толпу и наконец добрались до самого ее края, туда, где онемевшие от горя ученики и преподаватели оставили немного свободного места. Асмодея услышала, как Хагрид застонал от боли и потрясения, но не остановилась; она медленно шла вперед, пока не достигла тела Дамблдора и не опустилась перед ним на землю. И все же она не готова была к тому, чтобы увидеть, как величайший волшебник, какого она знала, лежит на земле изломанный, с раскинутыми руками... Глаза Дамблдора были закрыты, и, если бы не странные углы, под которыми отходили от тела руки и ноги, он мог показаться спящим. Асмодея протянула руку, поправила съехавшие с крючковатого носа очки-половинки, стерла рукавом вытекшую изо рта струйку крови. Потом вгляделась в старое, мудрое лицо, пытаясь до конца осознать огромную, непостижимую истину: никогда больше Дамблдор не придет никому на помощь. В толпе за спиной Асмодеи негромко переговаривались люди. Прошло долгое время, прежде чем она заметила, что упирается коленями во что-то жесткое, и опустила на них взгляд. Медальон, который им удалось похитить менее часа назад, выпал из кармана Дамблдора. По-видимому, от удара о землю он раскрылся. И хотя потрясение, ужас и печаль, охватившие Асмодею, уже не могли стать сильнее, она, едва подняв медальон с земли, подумала: что-то не так... Она повертела медальон в руках. Медальон был совсем не таким большим, как тот, который Асмодея видела в Омуте памяти, поверхность его была гладкой, знак Слизерина, змеевидная «S», на нем отсутствовал. Более того, он не содержал в себе ничего, кроме сложенного клочка пергамента, плотно втиснутого туда, где полагалось находиться портрету. Машинально, почти не думая о том, что делает, Асмодея вытащила пергамент, развернула его и при свете множества волшебных палочек, уже засветившихся за её спиной, прочитала: "Темному Лорду. Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это, но хочу, чтобы ты знал — это я раскрыл твою тайну. Я похитил настоящий крестраж и намереваюсь уничтожить его, как только смогу. Я смотрю в лицо смерти с надеждой, что когда ты встретишь того, кто сравним с тобою по силе, ты уже снова обратишься в простого смертного. Р. А. Б." Что может означать это послание, Асмодея не знала, да и не хотела знать. Важно было только одно: это не крестраж. Даже напарница Асмодеи была подавлена, ведь в пещере она была уверена, что крестраж на месте. Дамблдор и другая понапрасну отдали свои силы, выпив то ужасное зелье. Но самую большую боль, приносили мысли о предательстве Драко и Северуса... Асмодея смяла пергамент в руке, и в глазах её вскипели жгучие слезы, и в тот же миг за спиной её завыл Клык.