— Будет, — кивнул Волдеморт, и я посильнее сжал в кармане палочку. — Однако ты не учёл моего желания, Поттер. Видишь ли... я хочу поразвлечься. Когда ещё представится случай понаблюдать за боем не в суматохе, а как во времена Древнего Рима?
— Мы откажемся от такого, — пригрозил я, уже чувствуя, что он переигрывает нас на нашем же поле.
— Откажетесь... — протянул Волдеморт, разговаривая как с несмышлёным ребёнком. Хуже могло быть только сюсюканье Беллы. — Видишь, Гарри, что у меня в руках? Эта книга написана самим Мерлином. И в ней есть, помимо прочего, описание правил настоящего волшебного поединка. — Он взмахнул палочкой, и тут же по полу, всё расширяясь, потёк круг, границы которого были отмечены светящейся линией. Это был ринг диаметром около сорока шагов, и когда круг застыл, я понял, что дело плохо.
— Вы не сможете отказаться, — спокойно произнёс Волдеморт. — Откажетесь — проиграете. Такова магия этого круга, а обмануть магию, как ты знаешь, нельзя...
«О Слизерин! — взмолился я мысленно. — И ты, Гриффиндор! Помогите своему потомку...»
— Три поединка! — провозгласил Волдеморт. — Сражайтесь же, выбирайте лучших в своих рядах, а я — в своих... Я бросил вам вызов!
Белла соскочила с ручки его кресла и упала перед своим повелителем на колени.
— Позвольте мне, мой Лорд! — воскликнула она, заламывая руки. — Позвольте мне, и я любого сотру в порошок!
Меня передёрнуло от такого безумного подобострастия, а Волдеморт погладил Беллатрису по волосам и произнёс:
— Не надо в порошок. Просто прикончи его, кто бы он ни был!
Лестрейндж подскочила, глаза её блестели. Без страха она вошла в круг, который на мгновение вспыхнул, и остановилась, подбоченившись и поджидая себе соперника. Я лихорадочно оглядывал свою армию, не в силах отправить на смерть кого-то из окружавших меня людей. Я знал, что пойдёт любой, на кого я укажу, и это было самым страшным.
— Поттер, я могла бы... — начала белая, как мел, МакГонагалл. Наша храбрая львица, конечно, она могла бы, опытный дуэлянт, Мастер Трансфигурации... Я уже почти принял решение, но вдруг услышал чей-то возглас:
— Нет, профессор, лучше я! У меня к ней свой счёт!
Похолодев, я обернулся: Невилл уже занёс ногу над красной линией, а в лице его было что-то сухое и жёсткое, выражение, совсем непривычное для того милого увальня и растяпы, каким мы все его знали, выражение, которое я уже видел на его лице в Отделе Тайн...
Люциус налетел на Лонгботтома, подобно коршуну, оттолкнул от круга.
— Не сметь! — приказал он, хватая его за грудки. — По праву сюзерена приказываю вам: не сметь!
Я почти не удивился, узнав, что Лонгботтомы когда-то давали Малфоям вассальную клятву. Не являлось ли несчастье Фрэнка и Алисы следствием её нарушения?
— Я должен! — отбивался мой сокурсник. — Отомстить ей за родителей!
— Подумайте о своих детях, которых не будет, если вы вступите в этот бой! — спорил Малфой. Невилл попытался высвободиться, оттолкнул его. Люциус пошатнулся, сделал шаг назад. Драко ахнул. Беллатриса безумно захохотала, с фальшивой радостью протягивая к нему руки: Малфой вступил в круг.
— Браво, мой скользкий друг... — произнёс Волдеморт. — Вот что бывает, когда общаешься с гриффиндорцами...
Люциус обернулся к нему, вежливо поклонился, сбросил чёрный плащ Пожирателя:
— Вы хотели зрелища, мой Лорд? — хладнокровно произнёс он. — Вы его получите.
102. ДМ. Беллатриса
Не описать, что я почувствовал, когда этот недоумок Лонгботтом вытолкнул моего отца в круг. Я видел, что он сделал это не нарочно, но его вины это не смягчало. Перспектива оказаться Главой рода прямо сейчас замаячила передо мной так близко, как никогда ещё раньше.
А противники, стоя в разных частях магического круга, уже отвесили друг другу церемониальный поклон и бросились в бой.
Сначала я не смог ничего разобрать из-за вспышек заклинаний или из-за собственного ужаса, который застилал мне глаза. Мне всё время казалось, что смертоносные зелёные лучи обязательно должны полететь в кого-то из нас, но потом понял, что магия круга удерживает все заклинания внутри ринга. Постепенно я привык к стремительным движениям противников и даже начал различать отдельные мелкие движения, которые в каждом бою были чрезвычайно важны. Я увидел, как Беллатриса едва удержала равновесие на каблуках и чуть не пропустила заклинание; увидел, как отец увернулся от Авады, которая пролетела рядом с его виском и обожгла ему волосы. Но самым ужасным было то, что ни он, ни она друг другу не уступали. Белла держалась на ярости и фанатизме, хоть через десять минут уже не хохотала и не насмехалась, а отец собрал в кулак всё своё мужество. Кто сказал, что у Малфоев его нет? Оно проявляется в минуты, важные для всего магического мира, в минуты, которые потом будут вписаны в историю...