— Простите, сэр.
Фраза была произнесена монотонно, словно заученная. В его голосе было столько покорности, сколько вообще могло быть в восьмилетнем ребенке.
— Гарри? Ребенок, посмотри на меня.
Он не стал или не смог этого сделать. Я подумал, что, возможно, надо было его отвлечь. Ведь дети легко отвлекаются, да?
— Пора завтракать, а потом мы немного прогуляемся.
Он последовал за мной вниз, почти наступая на мою мантию. Зная, что мне скоро придется переодеться в мой милый маггловский костюм, я трансфигурировал свою одежду. Он, кажется, и не заметил этого. «Новизна магии, должно быть, уже выветрилась. Какая же эта молодежь непостоянная!»
Он сел на старый стул, когда я указал на него, и подождал, пока я начал есть остатки нашего хлеба.
— В чем дело, ребенок? Он слишком черствый?
— Нет, сэр, — прошептал, с трудом сглотнув.
— Гарри, сколько раз ты ел с тех пор, как мы сюда приехали?
Он нервно сглотнул, и его лицо потемнело от.. вины?
— Два, сэр.
Это было плохо. Я не только оставил ребенка в проклятом углу на всю ночь, но еще и морил его голодом. Это немедленно надо изменить. Но его нынешнее поведение не сходилось с его последними словами.
— Значит, ты голоден?
— Да, сэр.
Он все еще не съел и крошки. Это начинало меня раздражать!
— Тогда почему, черт подери, ты не ешь? — я немедленно пожалел о тоне, которым это было сказано, когда увидел, что он вздрогнул.
— Простите, сэр, — пискнул он. От его постоянных извинений я тоже начал уставать.
— «Простите» — это не ответ, ребенок. Скажи мне, почему ты не ешь, — вот так, на этот раз мой голос был гораздо мягче.
— Простите, просто… — он умолк, закашлявшись.
— Да, что «просто»? Продолжай.
Он глубоко вздохнул, как парашютист, стоящий на краю люка самолета.
— Думаю, сэр, я смогу съесть больше после… после моего, эм, наказания, сэр.
— Какого наказания?
Что, во имя Мерлина, он думает, он натворил на тот раз?
— Мое наказание за то, что остался на улице ночью, и что ходил в ваш сад, и что на… напачкал в комнате, и что кричал.
Мне потребуется много, много времени, чтобы заставить ребенка перестать думать подобным образом. Но лучше разбираться со всем по порядку. «И я буду держать себя в руках!»
— Ребенок, послушай меня. За то, что ты остался на улице и был в саду, я наказал тебя, поставив в угол. Но я не хотел оставлять тебя там дольше, чем на полчаса, так что это моя вина, что ты обмочился. Ни один ребенок не должен стоять в углу всю ночь! А кричал ты потому, что тебе приснился кошмар, ты не мог это контролировать.
— Так.. так вы не будете п-пороть меня, сэр? — спросил он с надеждой.
— Нет, Гарри. Я не буду пороть тебя или наказывать каким-либо другим способом. Но все-таки скажи, почему ты решил остаться снаружи во время дождя?
Он сделал глоток воды, и я увидел, как заработали шестеренки в его голове. Что бы он там ни обдумывал, он явно пытался подобрать правильные слова.
— Ну, сэр, когда вы, эм, плохо себя чувствовали, вы сказали идти на улицу и играть. Я подумал, что мне не стоит возвращаться в дом, пока вы мне не скажете, и остался снаружи, пока вы не пришли и не забрали меня.
— Хочешь сказать, когда я был пьян, правильно? — спросил я, уже злясь на самого себя. Он закусил нижнюю губу и отвернулся. Значит, я изначально наказал его из-за своей собственной ошибки. С каждой минутой я ненавидел себя все больше и больше.
— Ешь свой завтрак. Я сейчас вернусь.
Я спустился в подвал и вылил в раковину весь огневиски и прочий алкоголь, что попался мне на глаза. Еще я избавился и от испорченных Сонного и Успокоительного зелий.
Когда я вернулся на кухню, он уставился куда-то в пространство, держа в руке полусъеденный кусочек черствого хлеба. Я немного понаблюдал за ним, пытаясь понять, о чем он думает и что чувствует. Вряд ли ему было так уж комфортно здесь, и я очень сомневался, что ему было комфортно в доме его дяди и тети. Знал ли когда-нибудь этот ребенок счастье? Любовь? Теплоту? Я не хотел пугать его, но время шло, а нам нужно было еще кое-что сделать. К тому же, сегодня его нужно будет уложить спать пораньше. Вряд ли он успел нормально отдохнуть за те пару часов, что он проспал.
— Гарри? — сказал я тихо, медленно приближаясь к маленькой покинутой фигурке. — Гарри?
— Ой! Да, сэр? Простите, сэр! — Он подскочил, опрокинув стул и выронив хлеб. — Простите! Я сейчас же его подберу!