Но запугать уже не властен.
* * *
Утро меня не радует. Глаза красные, как будто всю ночь не спал, голова болит. Конечно, это лишь тень той боли, что была ночью, но и с такой тащиться на занятия — радости мало. А сегодня уже двадцать шестое мая. Заниматься надо, мрачно думаю я, заправляя постель. А как заниматься с мигренью?
Значит, после завтрака передо мной стоят две задачи.
Первая — распространяющаяся и на время завтрака тоже — не попасться на глаза Снейпу. Что-то мне подсказывает, что поглядев на меня, он попытается упечь меня в больничное крыло. А я туда не хочу. Будь это кто угодно кроме Снейпа, я бы отказался — но он же и спрашивать не будет. Решит, что мазь не помогает — и вперед, Поттер, будем принимать меры.
Отсюда следует задача номер два: самому сходить к мадам Помфри и попросить у нее болеутоляющее. Я не собираюсь поддаваться физическим слабостям — они меня только злят, но никак не лишают ни силы, ни ясного ума.
Да — но для того, чтобы заняться осуществлением моих намерений, надо сперва выйти из-за полога. А там наверняка яркое утро. Вчера распогодилось с полудня — и закат обещал солнечный день. А с моими глазами сейчас впору солнцезащитные стекла в очки ставить. Это, кстати, идея — можно попросить Гермиону зачаровать их, чтобы темнели на солнце, а в помещении снова становились прозрачными. Интересно, у магглов по этому поводу что-нибудь придумано? Или они и темные очки с диоптриями делают?
Развлекая себя мыслями обо всем и ни о чем, я отдергиваю край полога и выхожу, тут же прикрывая ладонями и глаза и лоб: бьющее в лицо солнце причиняет резкую боль, отдающуюся не только в шраме, но даже где-то в затылке. Будь ты неладен, в сердцах думаю я, вспоминая того, кто одарил меня шрамом, как же меня достало вечно учитывать твое присутствие в этом мире!
— Гарри! — Невилл.
— Гарри, что такое?
Рон. Я бы удивился, наверное, с чего это Рон вдруг проявляет обо мне заботу, если бы мог сейчас подумать хоть о чем-то кроме того, что боль в шраме, похоже, решила там обосноваться на постоянное место жительства. Не нравится мне это. Вовсе не нравится. Как поживает мое Зеркало?
Я прощупываю магическую защиту и убеждаюсь в ее целости и сохранности. Неплохо. Значит, я имею дело только с мигренью. Утешает.
— Гарри, ты плохо себя чувствуешь?
Я поворачиваюсь спиной к окну и стираю пальцами выступившие на глазах слезы. Потом, подумав, снимаю и начинаю протирать полой мантии очки.
Как разговаривать с Роном? Это ведь то, чего я ждал от него, даже не слишком надеясь — шаг к примирению. Но мне сейчас не до того, чтобы упражняться в искусстве осторожных ответов. У меня все мысли о другом. И вообще дипломатия — мое слабое место.
— Что-то случилось, — говорю я вместо ответа, адресуясь ко всем, но глядя на Невилла. — Этой ночью произошло что-то, что очень радует Волдеморта.
Симус и Дин бледнеют и переглядываются, а Невилл и Рон машинально делают шаг ко мне.
— Ты уверен? — спрашивает Рон. Тем тоном, каким всю жизнь разговаривал со мной мой лучший друг. Друг, который только в последнюю неделю будто с цепи сорвался. В его голосе тревога и участие — вот только та беда, что я им больше не доверяю. Я молча киваю. Невилл хмурит густые брови и смотрит исподлобья:
— Голову даю на отсечение, что нам опять ничего не расскажут. Тебе было… видение?
Я хмыкаю на формулировку:
— Я же не Трелони. Нет, конечно. Просто у меня есть с Волдемортом…
— …связь через шрам, — заканчивает Невилл фразу. Я киваю.
Стоим себе и разговариваем, словно вокруг никого нет. И тема безобидная.
Невилл наверняка прав: нам опять ничего не расскажут. Или скажут, что произошло очередное «совпадение фактов» и массовая гибель магглов в центре, например, Лондона никак не связана с Волдемортом.
— Чертов ублюдок, — Невилл зло смотрит в пространство, а я думаю, что у него тоже есть к нашему общему врагу свой персональный счет. Я погорячился, решив, что кроме Гермионы со мной сейчас никто не станет связываться из-за опасности оказаться на переднем краю. Невилла тоже стоило посчитать.
— Ладно, — нарушает молчание Дин, — идемте на завтрак? Может, там что узнаем.
Когда-то они мне не верили. Считали, что я выдумываю, чтобы снискать популярность. Теперь уже не сомневаются в том, что я не лгу — а мне почему-то ничуть не радостно от этого факта.
— Что узнаем? — отмахивается Невилл. — Про Волдеморта, что ли? Держи карман шире.
— Не называй его по имени! — вскидывается Симус.
Невилл тяжело смотрит на него, и мне не нравится этот взгляд. Он, конечно, очень уравновешенный, но у всех есть свой предел — и сейчас, по-моему, Невилл к нему близок. Я удерживаю его за локоть — и Финниган переводит взгляд на меня. Я встречаюсь с ним глазами и произношу по слогам, четко артикулируя: