— Не думайте, что я здесь задержусь, сэр, — бросает Малфой сквозь зубы, — я немедленно забираю документы из Хогвартса и делаю заявление для прессы. Нужно было рассказать гораздо раньше — а я, как идиот, пришел со своими подозрениями к вам. Думал, вы примете меры. Ну ничего — завтра же будет знать полшколы, а когда оправдают отца…
— Ты что, газет не читаешь, Малфой? — удивленно говорит Рон, прерывая поток его красноречия. И это почему-то действует лучше окрика. Слизеринская крыса моргает и уставляется на моего друга:
— Что ты имеешь в виду, Уизли?
— Только то, что «Пророк» еще позавчера опубликовал список Пожирателей смерти, оказавших сопротивление при задержании и убитых. Там Руквуд и Люциус Малфой.
— Ты лжешь! — Малфой в три шага пересекает разделяющее нас пространство с явным намерением вцепиться в Рона или ударить его. Я инстинктивно выставляю вперед согнутый локоть — и он замирает на месте, как будто споткнувшись. Но, похоже, не ощущает сейчас ничего особенного. — Ты лжешь, нет, этого не может быть! — кричит он снова, еще раз рванувшись вперед — и еще раз замерев. Я не глядя замечаю, как Дамблдор приоткрывает рот, наблюдая эту сцену.
— Нет, Малфой, я не вру, — откликается Рон с внезапно прорезавшейся ненавистью, — потому что перед смертью твой отец убил моего брата. Чарли.
Я окаменеваю в кресле. Он не пожаловался — сразу поторопился сказать, какие проблемы угрожают Снейпу… Я скотина, надо было догадаться, почему у него такой убитый вид…
— Что ж, думаю, что мистеру Малфою необходимо побыть наедине со своим горем, — после паузы произносит Дамблдор. — Учитывая то, что вы не знали новостей, Драко, я думаю, вам стоит пересмотреть ваше решение о смене школы в преддверии выпускного курса. Вы согласны?
Как холодно звучит его голос! Даже когда он кричал на меня полчаса назад, интонации были мягче. Значит ли это, что он признает мою правоту? Не знаю.
— И еще, — продолжает директор, — на вашем месте я все же подумал бы, не пора ли прекратить детскую вражду. Пожмите друг другу руки — война окончена и, надеюсь, между вами не начнется междоусобица.
Я фыркаю. Детская вражда… Наши усобицы начались с первой встречи — и все еще кажутся детскими?
— Пожмите друг другу руки, — настаивает директор. Я передергиваю плечами: встать будет тяжело. Но я преодолеваю побуждение остаться на месте, потому что Малфой так странно покусывает губы, словно ждет, что я струшу. Я поднимаюсь на ноги, пошатнувшись и оперевшись на плечо Рона, поймав понимающую усмешку бледного рта слизеринца. Не так уж его, похоже, потрясло известие о смерти отца… Он протягивает руку, демонстративно обтерев ее полой мантии. Я тоже осматриваю свою ладонь, прежде чем коснуться его пальцев.
— Что ты высматриваешь? — цедит Малфой, — долго мне так стоять?
— Нет ли ссадин или ранок, — объясняю я, — не хочу, чтобы в случае чего в них попала твоя гниль.
— Молодые люди! — обрывает нас Дамблдор.
Пока мы друг друга чуть ли не матом крыли, ему было все равно?
— Поттер, — одними губами бормочет Малфой, — ты, конечно, крут сегодня, слов нет… Вот только завтра ты пожалеешь о том, что затеял это. Поверь — пожалеешь.
— Почему? — так же тихо спрашиваю я. Со стороны можно решить, что мы задержали рукопожатие, не видно, что захват Малфоя судорожный. Но я пока не сопротивляюсь.
— Потому что Снейп тебя не любит. И никого не любит. Такие как он любить не умеют. А ты слюни развесил… Ч-черт!
Я не знаю, на каком его слове мне изменяет выдержка — я сдавливаю его кисть в своей так, что слышу явственный хруст.
— Гад! — почти со стоном выкрикивает Малфой, — ты мне руку сломал! Правую!
— Извини, — я выпускаю пальцы, и он болезненно морщится, — всего лишь ответил на пожатие. Я же говорил, что однажды тебе ее сломаю. Подрочишь и левой, пока мадам Помфри кости сращивает.
— Да что происходит здесь сегодня! — Малфой перехватывает запястье, стараясь держать его на весу и неподвижно. — Директор, это же несправедливо! Снимите у Гриффиндора хотя бы сотню баллов!
— Боюсь, Драко, что на улице июнь, и учебный год окончен, — разводит руками Дамблдор, — я не могу сейчас ни снять, ни прибавить баллы ни одному из факультетов. Если в сентябре не забуду, назначу Гарри взыскание.
— Это произвол! Стоило ему очнуться, и все начали бегать на цыпочках! Знаменитость мировая! Псих буйный!