Снейп начал мерить комнату шагами, тяжело дыша через нос, отчего его ноздри раздувались.
— Ты не должен допускать, чтобы столь глупые вещи, как Рождество, отвлекали тебя от такой важной информации! — прошипел он.
— Я не хотел! Я хотел рассказать тебе сразу, как проснусь!
— Но ты не сделал этого! И тебя могли убить, потому что тебя отвлеки сверкающие рождественские игрушки! — рявкнул Снейп.
— Это неправда! — перебил его Гарри, совершенно не понимая, почему к глазам подступили слезы, которые он попытался остановить. — Я думал о пророчестве и о том, что сказала Трелони, чтобы показать тебе в Омуте Памяти.
Снейп выдохнул, но Гарри видел, что тот все еще был очень раздражен.
— Ты должен научиться помещать информацию в очень важное место в своем разуме. Там, где ты о ней не забудешь, — сказал Снейп, грозя ему пальцем.
— Я знаю, — сказал Гарри, сжимая ткань своих брюк. — Я никогда раньше не занимался этими шпионскими штучками. Прости.
— Ты и дальше не будешь ими заниматься, — строго предупредил его Снейп. — Ты не шпион. Ты можешь помогать мне здесь, на своих уроках, или когда мы отдыхаем дома. Но ты не будешь решать проблемы самостоятельно и уж точно не будешь бросаться с головой в неприятности, — прорычал Снейп, явно все еще злясь. Он раздраженно опустил руки и призвал стул с кухни. Сев напротив Гарри, он наклонился вперед, положив руки на колени мальчика, словно готовясь продолжать читать ему лекцию.
— Но ты же это делаешь, — сказал Гарри, не дав Снейпу сказать то, что он собирался. — Вот что имела в виду Трелони, “тот, чья великая история никогда не была рассказана”. Она говорила о тебе. И ты собираешься во все это ввязаться снова, — продолжил Гарри, переведя взгляд в сторону, где на кухонном столе лежал сверток, адресованный на имя Эвана Розье.
— И почему ты так уверен, что мой план заключается в этом? — спросил Снейп, чуть успокоившись.
— Потому что именно это ты сделал в первой войне, — выдохнул Гарри, надеясь, что Снейп не сорвется на него, как это было летом. — Ты пытался спасти мою маму, и это не сработало. И теперь ты пытаешься уберечь меня.
— Я ни во что не бросался, сломя голову, — сказал Снейп, откидываясь на спинку стула, словно пытаясь отстраниться от Гарри. Его глаза метались из стороны в сторону, и, судя по виду, чувствовал он себя некомфортно. — Я поступил трусливо и попросил другого о помощи вместо того, чтобы сделать все самому.
— Ты не можешь быть трусом, — уверено сказал Гарри. — Не после того, как сказал мне, что я тоже должен просить о помощи.
— Я буду называть себя так, как посчитаю нужным, — ответил ему Снейп строгим тоном, который не оставлял места для спора. — И я накажу тебя за то, что ты ушел с тем, кого считал опасным. — Снейп выдохнул и заправил волосы за уши. — Хотя, судя по вашему разговору, этот человек считает, что никто не заподозрил, что он не тот, за кого себя выдает.
— Ага, — ответил Гарри, прокручивая в голове разговор. Он чуть расслабился, поняв, что злость Снейпа сошла на нет. — Погоди. Если ты не знал о нем, то почему пошел за мной?
— Потому что ты активировал татуировку. Которая, кстати, была твоей идеей на случай, если нужно будет сообщить об опасности, — сказал Снейп, говоря с Гарри так, словно тот был глупым ребенком.
— Понятно, — ответил Гарри. — Я… ну… Спасибо за это.
Снейп фыркнул и встал со стула.
— Опекун, Джон. Мне заставить тебя написать определение этого слова сто раз?
— Нет, — быстро ответил Гарри. Но Снейп, похоже, сосредоточился на чем-то другом, покончив со своей лекцией о глупых поступках.
— Я тоже знал, что кто-то варит оборотное зелье, поскольку из моих запасов украли нужные ингредиенты, и если бы это был ты, мои защитные чары не среагировали бы.
— Я у тебя ничего не крал, — сказал Гарри, поднявшись со стула и двинувшись к дивану, который уже считал своим местом.
— В последнее время, — заметил Снейп, роясь в бумагах на столе.
Гарри был не настолько глуп, чтобы и дальше развивать эту тему.
— Что мне делать, если Грюм снова решит со мной поговорить? Я же не могу просто взять и начать избегать учителя, — сказал Гарри, кинув взгляд в сторону двери. Он заметил движение на картине, которая висела на стене — том же изображении старого дома, что висело в их квартире в Нижнем Тэрроу.