— Замечательно, — сказал Фадж, кивая самому себе. Гарри не понял, что тут было хорошего, но спрашивать не хотел. — А вы, Снейп?
— Щитовые заклинания для самозащиты, связывающее заклинание, а также очень сильное реанимирующее, — перечислил Снейп, более ничего не сказав.
— И сколько же прошло времени между регенерацией и смертью? — спросил один из авроров.
— Приблизительно десять минут, я полагаю, — ответил Дамблдор.
— Казалось, что куда больше, — пробормотал Снейп, заслужив сочувственный кивок аврора.
— Что именно послужило причиной смерти? — спросил Фадж. Его взгляд бегал по комнате, пока он опрашивал их, словно мысленно он уже планировал несколько следующих важных шагов в своем свободном от Волдеморта мире.
— Яд василиска, — ответил Снейп. — За последние девять месяцев стала прослеживать тенденция к повышению цен на редкие ингредиенты, указавшая на три возможных зелья, которые могли готовить их покупатели. Только одно из них могло вернуть к жизни уничтоженное тело, и для его изготовления требовались плоть, кровь и кость. Проще всего, чтобы не быть замеченным, было подменить кость.
На полминуты комната погрузилась в пораженное молчание, а затем один из авроров, который, судя по значку, командовал остальными, заговорил в крайне саркастичном тоне.
— Все еще работаешь на стороне добра, Снейп?
На лице зельевара появилась болезненная улыбка, хотя Гарри видел, что весело ему не было.
— Если ты не против, Корнелиус, я бы хотел обсудить, какую информацию стоит рассказать общественности, — сказал Дамблдор, указав на сложенный номер “Ежедневного пророка” на столе.
Фадж посмотрел на авроров, сидевших за столом, а затем перевел взгляд на Снейпа и Гарри.
— С этим не будет никаких проблем, Альбус, — ответил Фадж. — Я не планировал ничего рассказывать.
— Что? — переспросил Гарри, переводя взгляд с Дамблдора на Фаджа. — Вы не собираетесь сказать людям, что он мертв?
Снейп с силой стукнул пальцем рядом с гарриной рукой. Тот предупреждение понял, а потому больше ничего не сказал.
— Большая часть общественности, за исключением парочки конспирологов, считает, что Вы-знаете-кто умер той ночью, когда ты одолел его, Гарри, — пояснил Фадж. Министр говорил ровным голосом, и Гарри оценил, что он не стал разговаривать с ним, как с ребенком.
— Оставшиеся Пожиратели Смерти тоже знают, что он не умер, — лениво заметил Снейп.
Фадж кашлянул, прочищая горло, и посмотрел на Снейпа в упор.
— Верно. Министерство считает, что будет полезнее, если общие массы населения не узнают о крестражах или других возможных способах обрести бессмертие.
Дамблдор резко вздохнул.
— Цензура — это скользкая дорожка, Корнелиус.
— Это не цензура, — сказал Фадж, посылая Дамблдору хитрую улыбку. — Это прикрытие. Никакие книги, статьи, образовательные материалы касательно крестражей не будут подвергнуты цензуре. Однако большая часть населения считает, что Вы-знаете-кто мертв, и мы бы предпочли не поднимать панику из-за того, что он с помощью каких-то неизвестных сил все еще может быть жив и способен возродить свою армию.
— Хм, — хмыкнул Дамблдор.
— Тогда что вы всем скажете? — спросил Гарри, видя, что у других больше вопросов не было. — Все знают, что что-то случилось.
— Мы доложим, что Бартемиуса Крауча арестовали в Хогвартсе по обвинению самозванстве и похищении. Причиной его действий будет названа попытка сорвать турнир. — Фадж оглянулся на авроров и продолжил. — Бартемиуса-старшего. То, как его сын сбежал из Азкабана, мы все еще выясняем, и это не будет предано широкой огласке.
Снейп кивнул, и Гарри понял, что тоже кивает. Ему начала нравиться идея о том, что никто не узнает о случившемся. Ему уже хватало всей этой истории с Мальчиком-который-выжил, а потому он даже представлять не хотел, какое привлечет внимание, если все узнают, что он пережил Смертельное проклятье во второй раз.
— Мы пришли к соглашению? — спросил Фадж, закрывая свою записную книжку.
Дамблдор повернулся к Снейпу, и Гарри заметил, как они обменялись взглядами. Похоже, они опять вели свой молчаливый разговор, а может, Дамблдор тоже знал легилименцию, и они обменивались воспоминаниями по заранее разработанной системе.
— Только при условии, что, если эта история когда-нибудь всплывет, идея сокрыть ее принадлежала всецело министерству, — сказал Снейп.
Фадж улыбнулся.
— А за вами не числится никаких прегрешений?
— Я опекун мальчика, — ответил Снейп, улыбнувшись в ответ. — Если что-то выйдет наружу, то отвечать вы будете передо мной.