— Тем более адепту Темных искусств, — задумчиво вставила Гермиона.
— И тем более Волдеморту, который ненавидел свое детство, потом — молодость, потом — любовь, а значит — и секс. Мы объяснили Драко все это. И он понял, что мисс Паркинсон мертва. Я предложила ему укрытие, но он решил вернуться и разделаться с Волдемортом. Он оставался Драко Малфоем, конечно. Все время, даже пока действовал веритасерум, подчеркивал, как он нас ненавидит и презирает, и что пришел он к нам лишь потому, что Волдеморта ненавидит еще больше. Что ж, мы не стали его отговаривать — так он нас достал, при всей важности полученной информации! Да он и не хотел нашей благодарности. Попросил только вернуть его палочку и как-нибудь сделать вид, что он с нами сражался — на случай, если за ним следят. Артур выполнил его просьбу и с превеликим удовольствием вышвырнул в окно.
Мы известили всех выпускников Хогвартса, сообщили всем школам в других странах. И просто всем, кого знали и кто мог помочь. Хагриду удалось договориться с кентаврами и даже с кальмаром — тот хоть и достаточно разумен, но из людей понимает только его. Я договорилась с предводительницей русалок. Вместе с тритонами они разыскали инферналов и уничтожили их. Мы использовали даже дементоров!
— Что?! Дементоры… на нашей стороне?!
— Ничуть, — усмехнулась Мак-Гонагалл. — Я сказала — мы их использовали! Это была идея Снейпа. Если бы он додумался до этого два года назад! Тогда и вам не пришлось бы столько пережить. И Албус, возможно, был бы с нами… Еще в то время, когда дементоры охраняли Азкабан, с ними было заключено магическое соглашение, которое невозможно нарушить, пока они находятся в нашем мире. Нам они больше не подчинялись, но их Король ответил на зов. И как был рад, узнав, что у Волдеморта есть тайники с частицами его души! Волдеморт, конечно, установил защиту — но не от дементоров, он ведь и предположить такое не мог. А дементоры были очень даже рады угощению! Через несколько часов все хоркруксы были пусты. А мы начали организацию обороны.
Волшебники — не маглы, ребята, у волшебников нет армии. Можно было собрать только ополчение — но сильное ополчение! Иностранные школы, конечно, не особо боялись Волдеморта и считали, что это наша, британская проблема. И все же прислали помощь. Кое-кто в Ордене даже ворчал, потому что из Дурмстранга и Шармбатона пришло только по несколько человек, но ворчание быстро прекратилось, потому что они прислали сильнейших.
— Я видел Крума! — воскликнул Рон. — Правда, только на… на твоих похоронах, Гермиона. Но я понял, что он сражался.
— Он был?.. Господи, надо послать ему сову!
— Я уже послал. Не удивлюсь, если он сейчас в воздухе и на полпути к нам.
— Спасибо тебе, Рон! — ошеломленно сказала Гермиона. — Но… именно ты?
— Да, именно я. Ты знаешь, что… Тьфу ты, что я несу — ты же не могла знать… В общем-то… Ну, он там плакал! — сбивчиво объяснял Рон. — Я подумать не мог, что Крум — и плачет, понимаешь? И еще… Видишь ли, я перестал ревновать. Вообще! Кого угодно, к кому угодно. Я сам себе поражаюсь, но вот…
— И это очень важно, Рон, — заметила Мак-Гонагалл. — Запомни это, все запомните. И потом, на досуге, загляните в себя. И попробуйте задать себе такой вопрос: «Когда я в последний раз испытывал ревность?»
— А что тут такого…
— Мы еще вернемся к этой теме, ребята, — заверила их Мак-Гонагалл. — Вы даже не представляете, какое громадное значение это имеет — наряду с той надеждой, которую дал нам Гарри.
— Это всего лишь надежда, профессор, — тихо сказал Гарри.
— Для меня несколько странно слышать такое, — усмехнулась Мак-Гонагалл, — и одновременно видеть, как трогательно обнимает вас мисс Грейнджер!
Гарри смущенно засмеялся и сжал руку Гермионы.
— И для того, чтобы закрыть тему, я открою секрет. Мистер Поттер наложил на вас заклятье.
— Что?! Профессор, я ничего такого не делал!!!
— Но вы их любите, Гарри?
— Конечно!
— Вот это и есть ваше заклятье. У вас ведь очень и очень необычная любовь. Вы разве забыли?
Мак-Гонагалл явно любовалась их ошеломленными лицами.
— И, возможно, не только он, мисс Грейнджер, — добавила она. — Нам с вами надо очень серьезно изучить ваш дар. Гарри — Маг Жизни, и мы знаем, что это такое. Но такого дара, как у вас, никогда не было — по крайней мере, в известной истории. Вы сами сказали, что даже не знаете, как его назвать. Я тоже не знаю.
— Вы думаете, это опасно? — встревожилась Гермиона.
— Ни в коем случае. Я думаю, это что-то прекрасное. Но мы должны знать, что это такое.
— Я согласна, профессор! Правда, не думаю, что я как-то повлияла на ребят. Гарри — да, тут вы правы. Но у меня ведь это произошло, когда я… умерла.