— Произошло с наибольшей силой. Но я не зря попросила вспомнить — когда именно в вас исчезла ревность…
— В прошлом году! — перебил Рон. — Зимой, под Рождество! Когда началось у нас с Луной…
— Замечательно, Уизли. Но не торопитесь, — Мак-Гонагалл посмотрела на часы. — Меня ждут, ребята, и я хочу договорить. Гарри, я сказала про надежду, и нужно добавить одну вещь. Для Невила и Луны это не надежда — это точное знание. Они очень скоро будут с нами. Правда, понадобится еще немного вашей крови.
— Лишь бы ее хватило, профессор!
— Вполне хватит. Вас же четверо. Значит, вашей крови понадобится… две капли. Мисс Грейнджер, нет необходимости завтра же бежать в библиотеку — у меня есть все нужные материалы, кроме одной книги из Министерства. Но я получу ее, даже если для этого потребуется дать пинка Министру магии, — она встала. — Отдыхайте, Гермиона. И вы, Гарри, тоже. Вы мне будете нужны через несколько дней, и я хочу увидеть вас полными сил и как можно счастливее!
— Ну, это… — Гарри и Гермиона обменялись улыбками.
— Это важно. Счастливые люди сильны, а нам потребуется ох как много сил! Пока!
И Мак-Гонагалл исчезла.
Глава 5. Теплая осень.
Обняв колени и положив на них подбородок, Гарри любовался Гермионой. Девушка склонилась над столом, от бьющего в окно утреннего солнца ее обнаженная спина сделалась золотистой, а в копне каштановых волос играли блики. Тихонько поскрипывало перо. Гермиона подняла со столешницы чайную ложку, невесть как очутившуюся среди бумаг, задумчиво повертела в пальцах, отложила и подвинула к себе раскрытый том — Гарри узнал «Магию веков», написанную, по слухам, при участии самого Мерлина. Полистала книгу, немного развернула свиток и снова начала неторопливо строчить. Вдруг, не оборачиваясь, она сказала:
— Думаешь, я не знаю, что ты на меня смотришь?
— Та-ак… — протянул Гарри. — Ты ни разу не обернулась. Глаз на затылке у тебя нет. Зеркала и других отражающих поверхностей перед тобой — тоже. Сел я бесшумно, очки надел без единого звука, — он помолчал, изображая задумчивость. — Я сдаюсь.
— А я чувствую. У тебя такой ласковый взгляд — когда ты на меня смотришь, ты меня словно гладишь!
— О, спасибо! — Гарри смущенно улыбнулся. — Это звучит очень мило, но… ты мне просто голову морочишь.
— Ничуть, Гарри. Мне очень нравится, — говоря, Гермиона не переставала писать. — Я только удивляюсь — как это ты за неделю не насмотрелся?
— Потому что каждый раз — словно впервые.
— Теперь ты очень мило сказал, Гарри.
— Тогда, может, откроешь тайну?
Она наконец-то повернулась к нему, блеснув глазами:
— Сам угадай!
— Я не могу сосредоточиться.
— Мне одеться?
— Нет! Пусть уж лучше это навеки останется тайной! Все равно ведь скажешь.
— Не скажу!
С трудом оторвав от нее взгляд, Гарри посмотрел на стол.
— Ладно, не говори. Только один вопрос. Почему у тебя среди письменных принадлежностей ложка лежит?
— Ну… забыла вчера, когда мы здесь чай пили. Гарри! Ну что ты такой догадливый?
— Да вспомнил, как ты в Хогвартсе в ложку смотрелась, когда завивала себе ресницы.
— Я? Это Парвати так делала, а не я. Ты все перепутал.
— Может быть. Но зато угадал, признай!
Гермиона воткнула перо в чернильницу и перебралась к нему.
— Никак не пойму одну вещь, Гарри, — усевшись позади, она обняла его, прижалась к спине. — Ты порой можешь что-то перепутать. Порой даже все. А потом все равно у тебя получается правильно. Я так не умею! — она потерлась щекой об его ухо. — А хотела бы уметь.
— А я хотел бы уметь, как ты, — Гарри повернул голову, чтобы поцеловать ее. — Любимая…
Гермиона тихо засмеялась:
— Знаешь, мне это слово раньше не нравилось. Всегда казалось каким-то книжным. Но когда ты его произносишь, я как будто в воздухе таю! Гарри, не все у меня получается правильно.
— У меня тоже. Сириус погиб из-за того, что я поверил в обман Волдеморта.
— А я не поверила тебе, когда ты раскусил Драко. Ладно, Гарри. Главное — не повторять ошибки. И отдыхать. Так велела Мак-Гонагалл.
— Ох, наотдыхался уже! — рассмеялся Гарри. — Я скоро пожалею, что не родился змеей!
— Это еще почему?!
— А змеям хорошо — они могут ходить лежа.
Гермиона потрепала его по волосам и встала.
— Хочешь, я тебя напугаю?
— Как?
— А вот так. Встань.
Он подчинился:
— Ну? А-а-а!!! Ты с ума сошла!!! — он лихорадочно ухватился за ее шею. — Гермиона! Надорвешься! Да… что ты делаешь?!
— Ты тоже порой меня так подбрасываешь. Страшно, да?
Смеясь, Гермиона держала его на руках, как ребенка.
— Все, — вздохнула она, опуская на кровать. — Надолго меня все же не хватит. Но ты мне дал прекрасное тело, Гарри!