Конечно же, магический мир Британии не ограничивался Косой аллеей и Хогсмидом. Было множество других улиц и деревень. В конце концов, маги жили бок о бок с магглами тысячелетиями. И сейчас Поттер, безусловно, очутился в одном из наиболее респектабельных районов Лондона на пороге не менее фешенебельного заведения. Для волшебников. Сначала Гарри подумал, что это ресторан, но в этот момент Люциус чуть подтолкнул его к приглашающе распахнувшимся дверям со словами:
— Добро пожаловать в клуб «Парацельс».
— Клуб?
Как у истинного маггла, более того, маггла современного, у героя магического мира слово «клуб» вызывало картинку шумного ночного заведения с танцами и прочим, но «Парацельс» ничего общего с подобным описанием не имел, а скорее походил на старомодный английский клуб для джентльменов. Их встретили тишина, нарушаемая лишь едва слышной приятной музыкой, и вышколенный эльф-дворецкий, низко поклонившийся и проговоривший:
— Здравствуйте, мистер Малфой, мистер Поттер. Для нас честь принимать вас.
— Добрый вечер. Мы предпочтем мое обычное место. Оно свободно?
— Конечно, мистер Малфой. Я провожу.
По дороги они никого больше не встретили, словно были здесь единственными посетителями, так что закрадывалось подозрение, что тут не обошлось без волшебства. Домовик открыл перед ними дверь в отдельный кабинет — небольшую комнатку на один столик. Все в мягких светло-зеленых тонах, а окно, кажется, было зачарованным, пейзаж за ним можно было выбирать по желанию.
Удостоверившись, что его помощь более не требуется, эльф вышел, плотно прикрыв за собой дверь. А Люциус сделал приглашающий жест, сказав при этом:
— Прошу, устраивайся. Здесь нам никто не помешает. Это заведение создано именно для уединенных бесед. Обслуживающий персонал — только специально обученные домовые эльфы.
— Но кому оно принадлежит? — все еще с подозрением поинтересовался Поттер, хотя уже занял место за столиком.
— Одному моему старому знакомому. И, предвосхищая твой вопрос, он никогда не служил Воландеморту. А клуб получил по наследству. «Парацельс» существует более двухсот лет.
— Так много?
— Да. Поэтому чары, защищающее это место, так сильны. Когда-то предки моего знакомого создали это место в качестве убежища для магов, преследуемых маггловской инквизицией. Инквизиторы канули в лету, а заведение осталось… И его решено было… перепрофилировать, чтобы оно стало приносить доход.
— Весьма любопытная история, — признался Гарри, подумав, что его собеседник прав — ему еще многое неизвестно о магическом мире.
— Согласен. Многие чистокровные магические семьи пострадали от магглов в тот… период. Вот только это не самая приятная тема для беседы, как мне кажется.
— К сожалению, да, — как-то задумчиво протянул Поттер.
— О, не стоит взваливать на себя еще и печали давно минувших дней. Думаю, тебе вполне хватило собственной битвы, — постарался переменить тему Малфой. Впрочем, не очень удачно, так как молодой волшебник ответил, в раз помрачнев:
— Более чем.
— Прости, я не хотел затрагивать больных тем, — Люциус немного слукавил, но он не зря славился способностью повернуть разговор в нужное русло. Вот и сейчас продолжил свое «извинение» фразой: — Но, кажется, ты прекрасно справился и с войной, и с бременем героя.
— Вот именно, бременем! Кто бы знал, как меня это раздражает! Но мне постоянно напоминают, что я должен, обязан!
Герой магического мира распалился прямо на глазах. Весьма соблазнительное зрелище, рисующее в воображении довольно горячие картины, но Малфой все еще прекрасно держал себя в руках, к тому же у него уже почти созрел план действий, так что он участливо сказал:
— Мне кажется, ты давным-давно раздал все долги магическому миру.
— Давайте не будем об этом. Вообще, мне кажется, сегодня не самый удачный день для подобных бесед.
— Церемония вышла утомительнее обычного?
— Да нет, скорее просто стечение обстоятельств,— Гарри сам не понимал, почему так подробно отвечает на вопросы Люциуса, но, вопреки обыкновению, промолчать, сменить тему или просто уйти не хотелось. Необычность происходящего способствовала некоторой откровенности. Видимо, Поттер просто перерос детскую вражду с этим человеком. Конечно, он прекрасно осознавал, насколько опасным может быть старший Малфой, но вместе с тем видел в нем и красивого, импозантного волшебника, возбуждающего определенного рода эмоции… Даже появилась дикая идея: что будет, если пойти на поводу этих самых чувств? Впрочем, если война чему и научила Гарри, так это скрывать мысли. У него уже давным-давно не было «все на лбу написано».