Снова защелкали фотоаппараты, Гарри резко спрыгнул вниз держа перед собой груду книг. Впрочем, макулатура быстро перекочевала в руки Молли, которая стала пробиваться за автографами. Самой женщине было несподручно заниматься сразу двумя делами — толкаться и держать книги, поэтому она запрягла и Артура с предками Дэнжер. Дети остались наедине, стоя у витрина, на которой лежали куда более интересные труды, нежели «Как я победил Вампира, не испачкав мантию от Гемильё». И как он до такого названия додумался? Может педики-волшебники не только в задницу дает, нон еще и в мозг? Мерзость какая.
— Боже, нам так повезло, — вздыхала Гермиона. — Локхарт великий волшебник.
— Ага, — скривился Ланс. — Единственное что у этого дебила велико, так эта дырка между булками.
— А у тебя велико лишь раздутое эго, и количество грязи во рту, — огрызнулась Гермиона.
— Могу снять штаны и продемонстрировать что у меня еще велико.
Девочка залилась румянцем и стала медленно открывать и закрывать рот, парни лишь выпучили глаза. Проныра закатил глаза. С этими домашними просто невозможно скрестить «шпаги красноречия» в достойно перепалке. Только перейдешь на какие-то грязные уколы, как они начинают изображать из себя речных и морских жителей. Скука.
— Вижу семейство Уизли не только бедно, но еще и безумно, — прозвучал напыщенный, ломающийся голосок. — Оказывается у них еще и дочь есть.
С лестницы второго этажа спускался Драко Малфой, как всегда одетый с иголочки и выглядящий как прилизанный глист.
— Девочка, на твоем месте, я бы лучше пошел в школу голым, чем в таком тряпье.
— Закрой пасть Малфой! — рявкнул Рон, закрывая собой сестру.
У девчушки, которая не страдает пушистостью характера, почему-то пропала вся боевитость. Скорее всего — сказывалось присутствие Поттера. Карие глаза леди покрылись предательской влагой, маленькая фигурка, сжавшись, стала казаться еще мельче, а пальчики побледнели, сжимая душку котла.
— Мерлин, да тут вся компания, — ухмыльнулся Малфой. — Поттер, а они у тебя случайно золото из банка не выпрашивали? А то смотри, пустишь по ветру все наследие предков.
— Убью! — прорычал рыжий, но его, как обычно, сдерживали друзья.
— Проваливай Малфой, — прошипела Гермиона.
Лицо слизеринца тут же скривилось в гримасе отвращения.
— Тебя не спрашивали гряз...
— Йо блонди, — Герберт вышел из-за стеллажа, где скрылся до начала перепалки. — Как житуха?
— Здесь становиться тесно от количества отбросов, — процедил Малфой с лютой ненавистью глядя на Ланса.
— А я думал, что нам не протолкнуться из-за количества дерьма в твоих штанах.
— Ты желаешь вычистить? Слышал, тебя Уизли поселили в туалете, так что я не удивлен твоим познаниям в этой области.
— Мерлин, если бы это было действительно так, то, могу поспорить, и семь человек не смогут насрать столько, сколько может один блонди. Или одна? Слушай, Драко, ты уж нас просвети, наконец, о своих половых предпочтениях? А то если я прав — там вон Локхарт стоит, он тебя с радостью примет в свои нежные обътья.
— Ах ты падаль! — Драко было уже схватился за палочку, но ему на плечо лег серебряный набалдашник трости, выполненный в форме головы змеи.
— Сын, — произнес высокий, широкоплечий мужчина, с длинными, прямыми блондинистыми волосами.
Мужчина был статен и по-своему красив, но наметанный взгляд Ланса, определил в этом мужчине скользкого проходимца, да еще и немного трусливого. У детей он почему-то взывал страх и трепет, но проныра испытывал лишь безразличие, смешанное с легкой ноткой отвращения.
— Не стоит обращать внимания на этих, — как нетрудно догадаться, мужчиной был Люциус Малфой. Если кому угодно, может добавить приставку Лорд, но Лансу на все эти титулы было с большой колокольни, и абсолютно не чихать, а делать несколько иное действие.
— А это, надо полагать, Гарри Поттер и его друзья, — с этими словами, Малфой старший протянул свою трость и отогнул челку лохматого, обнажая его знаменитый шрам.
Ланс подумал, что попробуй блонди протянуть свою палку к его лицу, то тут же бы узнал что такое медвежий удар по яйцам.
— Люциус! — прорычали рядом.
В зоне боевых действий появилась и остальная компания. Сзади маячили родители Гермиона. Они были довольно хорошими людьми, но Геб чуял как в воздухе распространяется их страховая вонь. Они боялись магии, принимали, но боялись.