Ланс достал из кармана бандану и грустно хмыкнул. Кажется, прошли те деньки, когда девчонок привлекала эта повязка. Может, стоит сменить её на что-то другое? Раз двух стерв прошибло её отсутствие, то пора вновь задуматься над образом. Пират Геб-проныра, владыка озера, повелитель кальмара и гроза всех русалок, скорее всего, отправиться в следующем семестре в свое последнее плавание, а на третьем курсе его сменить кто-то другой. Надо только придумать — кто.
Тут появился Флинт и Меринда Кетчбэк, сногсшибательная брюнетка с невероятными, модельными формами. Староста девушек, скорее всего, за лето успевает сменить по десятку парней, так как в замке ни с кем не встречается и даже самые отчаянные сплетницы не могут припомнить, чтобы её видели хоть с кем-нибудь. И вроде как, если Проныре память не отшибло, то она является невестой Деррека Спина, который выпустился в прошлом году — ясное дело со Слизерина. Мол, родители их, следуя традициям аристо, заключили брачный договор, как только родилась Меринда. Тут даже и не поймешь, повезло Дерреку или нет. С одной стороны, Меринда будет обязана выполнять супружеский долг, но с другой — у Деррека наверняка рога будут такие, что до тропосферы дотянуться. И, разумеется, Кетчбэк была секс-символов всех старшекурсников и мечтой тех подростков, которые только узнали что такое гормональный всплеск и перестройка организма.
— Постройтесь и выдвигаемся, — скомандовал Флинт.
Проныра покачал головой. Маркус, что на поле, что в замке — вечно врубал генерала и начинал отдавать приказы. И как его только приятели и друзья терпят...
Так или иначе, но факультет выполнил команду и стройными рядам замаршировал в сторону Большого Зала. Марш прошел в тишине, лишь под шелест мантий, перешептывание портретов и клекот стучащих каблуков. Всего студенты зеленого факультета «шли» в течении семи минут, именно столько у них занял путь от гостиной до крупных, высоких дверей, уходящих под самой свод цокольного этажа.
К этому времени уже подтянулись вороны, которые всегда приходили первыми, так как им приходилось выходить намного раньше, ибо их башня находилась в другой части замка. Третьими подошли барсучки, ну и опоздали, понятное дело — грифы. Вовсе не из-за плохой организации процесса, а потому как пока там все соберутся, пересмеются и найдут дорогу — пройдет еще один семестр.
Что удивительно, никакой склоки не возникло. Народ уже предвкушал каникулы и скорый отдых от поднадоевших жителей древнего замка. В особенности от преподавателей и их бесконечных домашних заданий. Те же кто этому не сильно придавал значения, ждали возможности набить желудок вкуснейшей едой. К этой прослойке относился и наш Проныра. Сегодня он собирался побить собственный рекорд по обжирательству.
Пока Геб мечтательно закатывал глаза и сглатывал слюни, то не заметил, что двери зала уже открылись и ученики стало плавно втекать в него, рассаживаясь на свои места. Не небе, то бишь потолке, было довольно красиво. Словно кто-то большой и сильный, разогнал зимнюю серость и мглистость, оставляя за собой черный летний саван, прореженный искристыми светлячками и сюрреалистично большой луной. Над головами плавно и размеренно плыли свечи, капли воска которых превращались в падающие звезды, рассыпающиеся разноцветным фонтанчиком, коснувшись пола или ткани верхних одежд. Праздники в Хоге всегда были красочны и живописны, и после лета Ланс стал их сравнивать с известным вам мультфильмом где очаровательная, добрая, но, увы, вымышленная девушка, влюбилась в чудовище. И если девушку можно выдумать, то чудовища, как правило, вполне реальны, но, увы, в них никто не влюбляется, потому они и остаются чудищами, а не превращаются в прекрасных принцев. Геб знал об этом как никто другой. Потому как если большинство видело в нем того самого, прекрасного принца, то приглядевшиеся различали внутри холодного и мертвого уродца, который в страхе забился в самый темный уголок и ощерился рядами острых, точеных копий. Будто пытаясь защититься разом от всего мира, от всех людей.
Впрочем, хватит об этом. Со своей козырной табуретки поднялся директор. Он не изменял себе в нарядах и в этот вечер одел лиловую мантию с нашивными спиралями вселенных, звезд и лунных месяцев. Дамблдор выглядел словно кусочек космоса, упавшего на Землю и попытавшегося здесь прижиться.