Ланс видел свитки волшебников, глиняные дощечки маглов, слушал истории и предания, и все не мог поверить что все это происходит с ним — с обычным, ничем не примечательным пареньком из приюта «св. Фредерика». Наверно, наверху, за облаками, что-то напутали, раз столь счастливый билет за нулевые заслуги упал в руки малолетнему бандиту. Впрочем — грех жаловаться.
Одна экскурсия и сотни грез спустя
Прошло три часа экскурсии, пролетевших как щелчок секундной стрелке, упавшей с вертикали на горизонт, и Ланс понял, что влюбился в это. Влюбился в то, что называется «экскурсия», да, это было лишь его первое посещение такого заведения как музей — но юноша раз и навсегда понял для себя, что при посещении новой страны или города(а ведь Король Рока обязан гастроилровать) Геб будет обязательно посещать как можно больше выставок и музеев. Создавалось такое впечатление. Что кто-то поднял Проныру, вынимая его из бутылки Англичйской культуры, и вдруг погрузил в другую культуру, погрузил с макушкой, заворачивая словно фасоль в бурито. Это было потрясающе — приоткрыть завесу над чем-то новым, непознанным, таким чуждым, но чертовски интересным. Герберт даже позволил себе покорить себя за то, что был растроен тому, что время праздного валяния на пляже миновало. В конце концов, поваляться можно в любой момент, а вот такое приключение — оно стоит многого.
— Как вам экскурсия? — улбынулся Аби, ждавший на выходе. Рядом с ним стояла и экскурсовод.
— Очень познавательно, — кивнули Мистер и Миссис, которые явно устали.
Близнецы, Рональд и Джинни лишь натянуто улыбнулись, им это было явно не интересно. Перси уже собирался открыть рот, но...
— Потрясающе! — воскликнул Ланс. — Это как машина времени. А свитки Имхотепа? Или труды Гиппократа, кто бы мог подумать, что он был лучшим учителем, будучи обычным челвоеком! А дневники Александра Великого, да ведь он победил Темного Лорда, хотя в руках держал обычный меч, а по венам у него струилась отнюдь не волшебная кровь! А первое изобретение механического артефакта? И это-то в пятом веке нашей эры! А уж записи современников тех или иных эпох. Кто же мог подумать что Фавны вполне реальные существа? Как и нимфы! Даже в Древнейших Летописях о них лишь вскользь упоминается! А сколько здесь всего и на каких язык, Александр собрал не просто Библиотеку, да он целый мир книг открыл!
Несмотря на то Герберт буквально захлёбывался словами, несмотря на его волнение(удивительно как до нецензрущины не дошло) экскурсовод при каждом возгласе, при каждом жесте, выражающим крайнюю степень восхищения, все больше расцветала. Для неё такая экспрессия была лучшей похвалой и комплиментом одновременно.
— Я очень рада, что вам понравилось, — улыбнулась арабка.
— Я...я...я в полном ох... восхищении, — быстренько поправился Геб.
Экскурсовод улыбнулась еще раз, а Абай подозвал взрослых, им надо было что-то обсудить вместе с арабкой. Видимо составить дальнейшее расписание или еще чего-то. Ланс все это время смотрел в зеркало и понимал что бандана не подходит этому музею. Это было столь же неряшливо, столь же неопрятно, как и сандалии в носках на ногах Перси. Будто Геб на какой-то момент опустился до быдлоты по имени Рональд.
«Прощай Роджер» — подумал юноша и стянул повязку, раскидывая по голове волнистые волосы, смоляного-черного цвета. Настолько черного, что ночью их можно было и не заметить.
— Может тебе на Грейнджер жениться, — с заявквой на язвительность, прошептал Рональд. — Две заучки — отличная пара.
Ланс повернулся и взглянул на самодовольного тупицу, который был на седьмом небе от счастья. Ведь по его(Рону) мнению, он так удачного подколол поганого слизня. Это было жалкое зрелище. Не менее жалкое, чем дефиле Малфоя и его вечное расчесывание своих прилизанных волос. Два сапога пара, банальные и не интересные личности, не видящие дальше своих комплексов и беспричинно раздутого эго.
— Знаешь, гриф, если в тебя и влюбиться какая-нибудь леди, то сделает это исключительно из жалости, — отмочил Ланс, но Рон был слишком увлечен мысленным восхвалением самого себя, чтобы потратить пару секунд на обдумывание того, как его унизили. А на Лансе уже расцвела его пиратская ухмылочка, которая не потеряла в своем пиратстве, даже при отсутствии бананы. — Но если ты женишься на Грейнджер, мое слово, она тебе изменит со мной.