— Многие любят чужие разумы, но это шляпа убережет вас от этого.
— В ней подшивка из изолирующей магию ткани?
— Кто знает — кто знает. Может быть она попросту влюбилась в вас и готова оберегать?
Герберт все же остановился на варианте с изолирующей магией тканью, но в слух он сказал другое.
— Спасибо сэр...
— Если вы не знаете моего имени, то вы были невнимательны, впрочем, этого не меняет того, что меня зовут именно так, как и должно звать продавца шляп. Прощайте, мистер английский джентльмен, другой шляпы я вам не продам, так что вряд ли мы встретимся еще раз, а если и встретимся, то я уже вас не вспомню, потому что я уже забыл кто вы.
Ланс покидал этот магазин со стойким ощущением того, что он только что разговаривал с настоящим сумасшедшим. Хотя — весьма занимательным сумасшедшим, который продает самые потрясные шляпы на свете. Герберт провел по полям своего нового убора, понимая, что у него осталось всего одно дело в этом месте.
И еще немного времени спустя
«Тату салон Джинкс» вот куда зашел Герберт. Он оказался в светлом помещении, смахивающим на уличную, маленькую парикмахерскую. Здесь тоже были зеркала, ростовые кресла на раздвижных ножках, который стояли рядом с со стойками, заполненными разными флакончиками и всяким другим непонятным стафом. Вот только в воздухе здесь пахло совсем не краской для волос, а совсем другой краской и еще немного железноватым оттенком крови.
— Малец, а тебе шестнадцать-то есть? — спросила девушка лет двадцати пяти, чье тело было полностью в тату. Даже шея и веки и мели свои рисунки. Выглядело это внушающе, но нисколько не притягательно. Впрочем — у каждого товара всегда находиться свой покупатель.
— А ты как думаешь? — подмигнул Ланс.
— Ну тогда задвигай нафига зашел.
— Пивка попить я в тату-салон заявился.
— Эскиз то есть, юморист, или мне за карандаши садится?
Ланс вытащил из кармана сложенный несколько раз бумажный квадрат. Джинкс фыркнула и взяв лист, развернула рисунок. Она некоторое время его рассматривала, а потом кивнула.
— Просто, но с идеей. Музыкант?
— Да, — кивнул Геб.
Гитару он оставил в специальной камере хранения в здании, стоящем перед входом в торговый район. Видимо это сделано для того, чтобы не нервировать продавцов, но может и другие причины были.
— Ну снимай майку рубашку и садись.
Ни секунды не раздумывая, Геб кинул одежду на вешалку и уселся на кресло. Взмахом палочки, Джинкс сделал так, что бы кресло задвигалось, распрямилось и Ланс принял полулежачее положение.
— Тебе в каком цвете?
— Давай черном.
— Черный — бессмертная классика, — хмыкнула татуировщица.
Она взяла баночку с краской, какую-то палку и вторую палку буквой «Г» с зубчиками на конце. Она обмакнула зубчики в краску и поднесла к плечу юношу. Девушка примерилась, приложила зубчики к плечу и замахнулась второй палочкой. По замыслу, рисунок был таков. От плеча до предплечья идут черные линии, запутывающиеся в спираль, а на тыльной стороне предплечья, ближе к запястью, они сливаются, образуя самую красивую ноту, которая идет в начале каждой мажорной партии. Собственно, для многих именно эта нота и была письменным обозначением музыки.
— Будет больно, — честно предупредила Джинкс. — Слезы не сдерживай.
— Да я ж не ба... девушка, — возмутился Геб.
— Не девушка, — кивнула мастер, все еще не совершая первого удара. — А дурак. У меня тут такие кабаны заливались...
— Пф, — фыркнул Ланс.
И Джинкс не предупреждая, ударила, раздался стук палки о палку, а в плечо впились иголки, занося под кожу краску. Гебы стало неприятно, но не сильнее, нежели бы его просто случайно укололи. Девушка откинулась и стала ждать. Она так сидела около десяти секунд.
— Что, действительно не больно? — удивленно спросила она.
— Да нет, неприятно только.
— Ну ты даешь, уважуха музыкант, — протянула девушка и принялась резво постукивать. Чуть прикусывая язык от усердия.
Некоторое время в зале звучал лишь мерный стук дерева и редкие шаркающие звуки трения марли о кожу.
— Слушай, а почему болеть то должно?
— В школе учишься?
— Да.
— Саламандра лизала когда-нибудь?
— Нет, — покачал головой Геб.
— Повезло, — хихикнула леди. — Меня вот лизала — боль жуткая. А краска для тату делается на основе слюны саламандр, там разбавлено все, чар куча, других ингредиентов, но основа — слюна саламандры. Раньше, кстати, только их и использовали, в чистом виде. Боль адская, но татушка получалась мощная, синяя такая, мерцающая. Правда потом выяснилось что такие украшения легко смыть кровью. Вот и стали думать, но не суть. Так вот, когда слюна попадает на кожу — уже не смеешься, а когда под неё — туши свет.