— Приключение, — протянул Герберт, и эхо вторило ему, отражаясь от близких стен. — И ни какого Трио под боком. Мечты, мать их, сбываются.
Ланс начал ждать, когда его глаза чуть привыкнут и тьма обернется сумраком, но этого почему-то не происходило. Видимо здесь его задатки кота-анимага не работали, что не очень приятно. Ну, хотя бы на четыре лапы приземлился, что уже радует. Значит не зря жилы из себя в берлоге тянул.
Проныра, обнажив палочку, достал из кармана свою зажигалку. Щелкнул кремень, вспыхнуло бензиновое пламя, и в руках юноши оказался маленький огонек. Говорят, если долго так держать бензиновую Зиппо — можно ожог получить, но Ланс не верил в подобные мифы. Как-то раз он на спор продержал Зиппо весь день, пока не кончился бензин. Никакого ожога на ладони не осталось, а вот когда Симус попробовал дотронуться до зажигалки, то чуть пальцем не приплавился, потом еще неделю дулся на слизеринца, что там так не весело подшутил над ним.
Почему же Ланс не использовал Lumos, так ведь кто знает что там будет впереди. А что бы использовать палочку, нужно сначала «заноксить» белый шарик, а потом уже действовать в темноте. Нет, это было слишком глупо. Так что юноша вытянул вперед левую руку и стал в отсветах огня искать выход.
— Ну и где ты выход мой родимый? Иди к батьке, не обижу...
По книгам Ланс знал, что в таких ситуациях нужно обязательно слушать не только свои мысли, но и голос, иначе можно запутаться в собственных переживаниях и иллюзиях. В том что выход был, Геб не сомневался, оставалось только его найти. В какой-то момент пламя зажигалки дрогнуло и чуть изогнулось.
— А вот и ты, — Геб подошел поближе и увидел в стене прем, достаточный чтобы в него прошел среднего роста человек, не страдающий пивным животиком.
Ланс, встав бочком (мало ли какое копье вылетит), двинулся вперед. Порой в отсветы попадали любопытного вида ниши, в которых сверкал коварный золотистый блеск, или иные иероглифы, изображающие цапель, чьи глаза отсвечивали гранями камней. Но Ланс даже не думал достать ножик и выковырять что-либо. Во-первых, а ну как ловушка, в потом — куда ему весь этот хабар складывать, если он даже не знает сколько так придется блуждать. Ведь пирамида огромна, и ходов. Скрытых от взоры обычного человека, в ней может быть тьма тьмущая. Недаром ведь Разрушители до сих пор её исследуют.
— Куда идем мы с пяточком — большой-большой секрет, и не расскажем никому — нет-нет, нет-нет, нет, нет.
Напевал Геб какую-то строчку, которую частенько повторял славянский священник, когда шел вглубь церкви за какой-нибудь снедью для приютских. Ровно через двести двести двадцать два шага тоннель закончился, и парень оказался в новой комнате.
Она была намного больше предыдущей, настолько большой, что брошенная вверх увеличенная заклинанием скрепка, упала на пол, так и не коснувшись потолка. Но не только свод был высок и далек, но еще и крайняя стена уходила куда-то вдаль, теряясь в чернеющей бездне. Ланс поднял увеличенную скрепку чарами левитации и с силой бросил её через всю залу. Две, четыре, почти семь секунд. Раздался первый звон, а потом и второй — сперва ударилась о стену, потом упала на пол. Герберт прикинул в уме, получалось, что комната в длину метров сорок, если не пятьдесят.
— Ебнврт, я вам что — самолетик который смог, чтобы по ангарам гулять? — процедил Проныра и пошел дальше.
Он ощущал себя словно Гендальф в Мории. В руке лишь маленький огонек, а вокруг таинственные, уходящие в высь своды древнего строения, на колоннах которых притаились урки, пардон — орки.
Ланс продолжил считать шаги и напевать свой любимый мотивчик бессмертного Боба Марлей. Это помогало ему не теряться в глубинах разума и не страдать иллюзиями теней, алчущих дотянуться до глотки.
На тридцатом шаге пламя вдруг дрогнуло и резко погасло.
— Что за...
Герберт принялся щелкать кремнием, но вылетавшие искры не разжигали огня. Раз за разом, щелчок за щелчком, а эффект нулевой.
— Да зажгись ты уже! — прикрикнул Геб.
Раздался очередной щелчок, а потом дикий рев турбины, а быть может — дракона. Глаза резанула яркая вспышка, и на миг даже ослепило. Ланс повернулся к стене, в сторону которой шел все это время и замер разинув рот. На него двигалась огромная стена ревущего и плюющегося оранжевого пламени. Она была метров пять в высоту — как раз дотягивала до свода и восемь в широту, лаская своими языками стены. Сзади прозвучал громкий отзвук удара камня о камень. Геб понял, что это захлопнулась плита, перекрывая вход в спасительную кишку.
— Ну нихуя ты загорелась, — прошептал юноша.