Около стола уже собрался местный «совет старейшин». Старушка МакГи, все сверкающая своими строгими очками в роговой оправе и осанкой царицы. Снейп, вечно всем недовольный, кстати, возможно у него такая рожа, из-за того что у зельевара аллергия на все шампуни мира? Флитвик, уютно устроившийся в маленьком креслице и, кажется, даже посапывающий в глубокой дреме. Ну и конечно же главный дедушка страны, Великий светлый Маг, глава Визенгамота и просто добродушный, веселый старикан — Альбус Дамблдор, который вцепился в свою вазочку с лимонными дольками.
Герберт повернул голову в сторону буфета и чуть сознание не потерял, от количества охранных чар самого высшего порядка. Видимо сладости для Альбуса были очень важны.
— Шалом, господа присяжные заседатели, — кивнул Герберт.
Он прошел к столу и плюхнулся в возникшее кресло. Флитвик, от шума падающего тела встрепенулся, зевнул, потер глаза, а потом хлопнул по плечу слизеринца. Юноша кивнул на какую-то часть гоблину и против воли расплылся в приветственной улыбке. Наверно он все же скучал по этому старичку, но совсем чуть-чуть, да — совсем чуть-чуть.
— Минус двадцать баллов за хамство, — фыркнула профессор трансфигурации.
Герберт даже поперхнулся, и тут же получил шлепок по спине от преподавателя чар.
— Мэм, либо вы антисемитка, либо не имеете чувства юмора.
— И еще двадцать, — хищно, по-кошачьи, улыбнулась МакГонагалл.
— Но...
— Ланс, закройте рот, — прошипел Снейп. — Иначе наш факультет растеряет все баллы.
Проныра прикрыл хлеборезку и занялся своим любым делом — начал втыкать. Он даже не понимал чего от него хотят. Ну провел ночку в лесу, загулял — с кем не бывает? В конце концов, можно было бы собирать совет, если бы Ланс потерял голову от гормонов и у какой-нибудь смазливой и охотливой старшекурсницы появился маленький «Лансик», а возможно даже несколько. Но Геб уверенно сопротивлялся разуму, находящемуся ниже поясной пряжки, и оставался относительно невинен.
— Я смотрю, лето прошло довольно занимательно, мальчик мой, — насмешливо, в своем стиле, отколол Дамблдор, кивая в сторону красивой, явно музыкальной татуировки на левой руке.
— О, вы об этом? — помахал рукой Ланс. — Даже не спрашивайте кто сделал — храню тайну под страхом секир башки.
Фливтик крякнул, Дамблдор улыбнулся в бороду, Снейп возмущенно просипел себе под нос какое-то ругательство, а Железная Леди чуть сознание не потеряла.
— Я смотрю, вы себе уже и метку придумали, — словно стальной пресс, отчеканила она.
В кабинете повисла тишина, но тишина необычная, какая-то сурово-жестокая.
— Эм, — протянул растерянный Ланс. — Вообще-то этот знак придумал монах Гвидо Аретинский в одна тысяча двадцать четвертом году. Между прочим — магл, которому первому в голову взбрело записывать музыку. Но выглядит здорово, да?
— Просто потрясающе, — кивнул Дамблдор. — Помниться когда мне было двадцать, я хотел наколоть грифона на ... Впрочем, это уже не так важно.
— А почему не накололи?
— У меня оказалась аллергия на слюну саламандры, — неподдельно грустно вздохнул директор.
— Беда-а-а, — протянул расстроившийся за старика юноша.
Не забывайте, что шляпа, присутствующая сейчас здесь, отмечала что у паренька воистину слишком большое сердце, доставшееся ему от матери.
— Дела давно минувших дней, — замахал долькой Дамблдор. — К тому же я обзавелся шрамом под правой коленкой, который идеально повторяет схему лондонской подземки.
— Вау! Круто!
— Я знал, что ты оценишь, мальчик мой, — сверкнул глазами Альбус. — Но сейчас мы собрались по другому, более важному, но менее интересному вопросу.
Ланс кивнул, давая понять, что он готов к полному сотрудничеству и скрывать ему нечего. Кроме разве что того, что на горгулье теперь красуется корона древних царей Египта, но это уже совсем другая история.
— Где ты провел эти пять дней, мальчик мой?
— Я был в... — начал было свой рассказ юноша, но потом споткнулся на полу слове. Он широко распахнул свои глубокие, ярко-голубые глаза на темном белке, и даже задышал прерывисто. — Пять дней? — с хрипом спросил он. — Вы шутите?
Но, судя по лицам, никто не шутил. Даже из глаз Флитвика пропала вся насмешливость, сменившаяся строгой обеспокоенностью. Что уж говорить о Мак Ги, которая была готова вцепиться в горло Ланса, как кошка в пойманного голубя. Ну а Снейп, ему было параллельно, лишь бы пролилась чья-нибудь чернильная кровь и были назначены отработки. Натуральный ублюдок.
— Но... но... но я...
— Что ты помнишь последним, мальчик мой? — теперь и голос Дамблдора источал теплое беспокойство.