— Лаванда Браун, говорят, вы сосредоточены на чарах Восприятия и Ментальных.
— Они мне нравятся, профессор.
— В вашем возрасте они нравятся многим, — себе под нос пробурчала Комеденти и продолжила зачитывать. — Гермиона Грейнджер «блестяще знает теорию, боится практики». Мис Грейнджер, это серьезная проблема. Зная сотни формул, вы не сможете выбрать несколько основных для применения, что повлечет за собой целый ворох неприятностей. Я бы посоветовала вам походить на мои консультации.
— У меня никогда не было проблем на экзаменах! — вскинулась заучка.
— Ну раз вы так говорите... но посмотрим. Теперь парни. Невил Лонгботтом, тоже самое что и господам Креббу и Гойлу — займитесь танцами, это решит некоторые ваши проблемы с координацией и реакцией. Дин Томас — «слишком увлечен цветастыми чарами, порой не замечает мелочей». Мистер, вы ходите на Руны?
— Нет.
— А я бы посоветовала... Симус Финиган — «слишком много думает». Юноша, нельзя просчитать всё, привыкайте доверять интуиции. Рональд Уизли «большой потенциал, задушенный ленью». Мистер, найдите себе хобби требующее внимания и работы рук.
— Да, — пробурчал покрасневший Рыжий.
— Гарри Поттер, хм... мистер Флитвик отзывается о вас очень лестно. Старателен, усидчив, но, по словами профессора, не умеете контролировать собственную силу. Юноша, вы играете в квиддич?
— Да, мэм, — скромно произнес Очкарик.
— Позвольте узнать — на какой позиции? — приободряющее улыбнулась Комеденти, чем вогнала в краску Волосы-ананас.
— Я л-ловец.
— Понятно... Тогда советую вам приобщиться к настольному теннису, или начать физические упражнения. Это разовьет контроль и привьет чувство собственных сил. Так. Кажется все.
— Вы Ланса забыли! — выкрикнула Изабель.
— А чего о нем помнить? — хмыкнул Уизли. — Кому он нужен.
— Как грубо, мистер. А Ланс это..?
— Это я профессор, — помахал рукой скучающий Проныра.
— А, — чуточку рассмеялась Комеденти. — Юноша, который много говорит.
— Отмечу — красиво говорит, — хмыкнул брюнет. — Посмотрите ниже, уверен там есть приписка.
Красавица склонила голову к листу, что выбило одну из её темно-золотистых прядок. Это живое золото мигом привлекло к себе внимание, а то как леди заправила её за ушко чуть не отправила в астрал половину студентов.
— Да, нашла, — кивнула преподавательница Чар. — Ой... даже не знаю, надо ли это зачитывать.
— Зачитывайте! — гаркнули девушки.
— «Мистер Ланс — любит сладкое. Пирожными не подкупать. Подкармливать в строго ограниченных количествах. С рук кормить не рекомендуется — кусачий»
Сперва висела тишина, а потом класс грохнул. Вместе со всеми смеялся и сам Ланс. Флитвик даже с того света умудрился опять подколоть своего ученика. Какое-то время Комеденти держалась, но потом присоединилась к общему веселью.
— Значит вы у нас тот еще зверек.
— Так точно, мэм, — кивнул Ланс.
— Но здесь ничего не сказано о ваших учебных успехах, — довольно ядовито заметила профессор.
— А у таких как он их и быть не может, — якобы язвительно заметил Малфой.
Ланс только мысленно хлопнул себя по лицу. Намекнуть американскому магу о грязнокровках, это все равно что без парашюта со скалы прыгнуть. У них же там исторически так сложилось, что основателями общества стали именно изгои, младшие сыновья, непокорные дочери и грязнокровки. В общем все, кто был недоволен обществом, и кем это общество само было недовольно. Комеденти даже растерялась, у них такое просто нонсенс.
— Что ж! — рявкнул Проныра. Он поднялся на ноги и поставил ногу на стол, сложив руки на согнутом колене. — Пришло время сорвать покровы с сей мрачной тайны! Настал час рассказать миру правду, не тая ничего! О, миледи Комеденти, наш новый профессор Чар, имею честь представиться. Герберт Артур Ланс, Лучший ученик Хогвартса. За всю историю — первый студент, ни разу не получивший ниже «П» за два с половиной года обучения. Кстати, не намерен на этом останавливаться. Не ниже «П» до выпуска — таков девиз сего рыцаря без страха, но с упреком.
Сперва повисла тишина, Проныра же раскланялся и принял обычную, сидячую позу.
— Шутите, да? — нервно засмеялась Комеденти.
— Нет, — засмеялись приятельницы Ланса.
Слизеринцы лишь что-то неразборчиво забурчали, Грейнджер лишь зашипела, остальные пялились на полу-вейлу.
— Accio Список!
Из стола в руки златокудрой красавицы вылетел толстый свиток. Это был своеборазный школьный журнал, имеющийся у каждого профессора. На него были наложены сложные чары — Протеевы, они позволяли копировать написанное. Стоило оставить запись на одном свитке, как та тут же дублировалась и на остальных. Так преподаватели всегда знали кто, что, почему и какая отметка.