Возможно, вам покажется это диким, но к своим одиннадцати с половиной, Ланс уже участвовал в трех поножовщинах на разборках за территорию и получил четыре колотые раны. Шрамы от которых останутся с ним на всю жизнь. И если быть честным, то на улицах Скэри-сквера и на ближайших окрестностях, любой басота мог вам сказать что против Герберта Ланса из «св. Фердинанда» лучше не выходить с ножом — самоубийственная затея. Герберт не просто так славился ножевым дел мастером, за что его уважали даже старшие. Порой он мог по нескольку часов стоя перед зеркалом отрабатывать на невидимом сопернике удары подсмотренные в художественном и документальном кино о боевых искусствах. А уж постоянные драки и беготня с друзьями, сделали мальчика жилистым и подтянутым, даже спортивным. Хотя тот и не выглядел старше своих лет.
— Вот вы где, мои дорогие, — улыбнулась, толстая, потная смотрительница в замасленном фартуке.
Эти самые «дорогие» чуть не упали на пороге. Так, на их памяти, к ним еще не обращались. Перед лицами детей, которые явственно говорили о недавнем сражении, стояли двое. Одна — та самая мадам Бэгфилд, а другой. Ну тут так сразу и не скажешь. Самое простое описание, приходящее на ум — дедушка. Ни старик, ни дедок, ни дедан, ни мумий или как-то еще, а именно дедушка. Немного сказочный такой, со своими причудами, но большим любящим сердцем. У дедушки была длинная, ненормально длинная серебристая борода, а одет он был в твидовый пиджак и брюки в тон. В руках же он держал трость, а из-под очков половинок сверкали добрые, но чем-то обеспокоенные голубые глаза. В принципе, он вызывал исключительно положительные эмоции, складывалось некое доверительное впечатление. И именно это так напугало и насторожило детей. Они привыкли никому не доверять, кроме своей четверки, и поэтому тут же внутренне ощетинились, приготовившись к драке.
— Ох, Герберт, ты заставил нас поволноваться.
— Я? — удивился мальчик. Уж он-то точно не мог причинять беспокойства. Черт возьми, да он был, пожалуй, самым примерным из живущих в приюте. Хотя вся его примерность и была показной. Но с другой стороны, если смотрительница узнала бы о делишках банды, она бы позвала не деда, а копов.
— Конечно, — вновь улыбнулась Бэгфилд. И эта улыбка была столь не привычна, на её обычно перекошенном от ярости и раздражения лицо, что дети даже передернулись. — Вот, знакомься, это профессор Дамблдор, он преподает в академии для одаренных детей... как вы сказали она называется?
— Хогвартс, — голос у дедушки оказался именно таким, какой и должен был быть у сказочного дедушки. Спокойным, мягким и увещевательным.
— Вы разве посылали мои резюме в академии? — удивился Ланс, к тому же он никогда не слышал о Хогвартсе. Хотя большинство академий, на самом деле закрытые школы-пансионы, названия которых знают в основном те люди, которые в них заинтересованы.
— А как же, — все продолжала улыбаться смотрительница. — Ведь ты же лучший ученик. Ни единой четверки. Иногда мне кажется, что ты не способен получить что-нибудь ниже чем «пять».
И это было чистой правдой. Герберт ценил бесплатное обучение и знания в принципе. Он собирался выучиться на юриста или может быть врача, открыть свое дело и вытянуть своих друзей и себя самого из этого болота. Обеспечить своей семье хорошее будущее, в котором не придется каждый день зубами вырывать право на жизнь.
— Ну ладно, вам с профессором есть о чем поговорить. А вы, сорванцы, марш умываться и в столовую. Обед пропустите.
Ребята переглянулись, Рози крепко сжала ладонь друга, но тот кивнул и ребята нехотя ушли дальше по коридору. Герберт же, вместе с профессором поднялся по лестнице. Мимо пробежала стайка младших, кучка шести и семилеток. Бедные дети. К ним пока еще относятся нормально, младших трогать запрещено, но как только им стукнет восемь, для них начнется настоящий ад, к которому не каждый успевает подготовиться.
Пройдя пару метров по коридору и свернув на первом повороте, двое оказались перед комнатой «15» в ней когда-то жило четверо. Но один из парней повесился прошлой весной. Все оказалось очень просто — Пипс Каптон оказался крысой, стучащей всем, кто мог предложить ему хрустящую банкноту или еду. Так что Гэвз, Кэв и Ланс устроили тому пару темных, пару раз подсыпали битое стекло в еду, потом рассказали всем и вся о крысячничестве. И всего спустя пару дней, старшие увели парнишку к себе, после чего тот и повесился. Никто не сожалел, да и поминок даже не было, тело просто увезли, а все забыли, но зарубили себе на носу, что лучше не стучать.