-Правильно,- подхватывает она. -А Магдалена знает? Ты устраиваешь сцену!
Она права, за нами наблюдает несколько человек с явным интересом, несомненно, очарованные эмоциональными сценами, разыгрывающимися перед ними. Это, конечно, ее ошибка, если бы она …
-Мы могли бы все уладить в моем офисе, если бы ты не была настолько чертовски упрямой.
-У меня были планы, а ты их испортил ко всем чертям,- она разрыдалась. -Ты блять все испортил!
Мой гнев внезапно заменился раскаянием. Ясность просочилась через злость.
-Боже, что же я наделал!
Немедленно я освобождаю ее, разворачиваю к себе лицом. Слезы бегут по ее лицу, слезы, которые я вызвал.
Притянув ее ближе к себе. -Боже, не плачь. Прости меня.
Она бьет кулаками в мою грудь, спрашивая, что случилось со мной. Почему я могу общаться с Магдаленой, которую называл шлюхой и знал, что она собиралась выйти замуж за меня, и, в то же время, она не может выйти с дорогим другом, который болеет за меня с самого начала.
Отлично, я все понял не правильно. Керри болеет за меня?!
-Ева, Мегги оказалась в том ресторане по чистой случайности- я нежно касаюсь ее лица и целую в голову.
-Мне все равно. Я говорю о выражении любви на лице. Как ты мог так смотреть на нее?
Это заставило меня улыбнуться. -Ева, я думал и говорил о тебе, когда делался тот снимок. Только ты могла поместить тот взгляд на мое лицо”.
-Ты ожидаешь, что я поверю этому?
-Ангел, она попросила меня передать тебе привет, но я подумал, что это ни к чему.
Ее руки заскользили вокруг моей талии ниже моего жакета. Слава Богу я думал, что потерял ее.
-Нам нужно поговорить. Есть вещи, которые ты не знаешь. Если репортеры хорошенько капнут, то…Мы должны сохранить наши отношения в тайне или закончить их. Так будет лучше для тебя.
Я действительно не мог понять. Что она имеет в виду. Но одна вещь была очевидна.
-Ни то, ни другое не вариант. Чтобы это не было, мы решим все вместе.
Ева поднимает голову и касается своими губами моих. Ее поцелуй страстный и нуждающийся. И я целую ее с тем же самым энтузиазмом.
-Там - шепчу я, нежно касаясь рукой ее щеки - -Скоро это фото распространится как вирус.
Она вздыхает. -Ты не слушаешь меня. Ты ужасно упрямый человек. Я должна идти.
-О, я слушаю, Ангел, но ничто не сможет держать меня от тебя на расстоянии.
-Мы поедем домой вместе после работы, - бормочу я, отстраняясь, но держа ее за руку, пока расстояние разделяет нас.
Глава 21
Отпустить Еву в парке было уроком для моей сдержанности. Все, что я хотел в тот момент – это забрать ее домой, быть только с ней, держать в своих руках, восполнить мое ревнивое поведение.
Боже, чертова пресса, я должен знать лучше на будущее. Я имею в виду фото меня и Мегги. Я знал, что они были безобидными. Что я сделал не так, что Ева мне не доверяет? Глупый… Глупый… Боже, сколько болтовни ни о чем!
Несомненно, Джонас будет рвать на себе волосы этим утром. Таким образом, у него будет очень интересный день, если фото меня и Евы будут опубликованы. Если так, то я должен убедиться, что он достанет для меня несколько.
Остальная часть дня тянулась бесконечно, в конечном итоге пришло время уезжать. Ева тиха, слишком тиха. Поскольку мы едем домой, я изучаю ее пристально, она мрачна. Я чувствую, что, если я попытаюсь завести разговор, она разрыдается. Беря ее руку, я целую ее пальцы и надеюсь, что скандал этого дня не причина ее страданий.
В квартире я привожу ее в мою спальню, где я выложил на кровати одно из платьев, которое вчера купил и красивую черную ночную шелковую сорочку стиля 20-х годов.
-У меня было вчера немного времени для шопинга, - объясняю я. -Чувствуй себя как дома. Можешь одеть то, что я купил тебе или что-то мое, как тебе будет удобней. Я открою бутылку вина, пока ты принимаешь душ, а потом мы можем поговорить.
-Спасибо, - мягко отвечает она, держа в руках шелковую сорочку.
Я быстренько принял душ, надел пижаму и пошел в гостиную, по дороге зажигая свечи, используя их как единственный источник освещения.
-Извините, я ищу Гидеона Кросса, у которого нет романтики в репертуаре, - улыбаясь, говорит Ева.
Я усмехнулся застенчиво -Я стараюсь впечатлить тебя и надеюсь на лучшее.
-У тебя получается, - шепчет она.
-Я работаю над этим.
Ева пересекла комнату и положила голову на мою грудь, она дрожит немного.
-Эй, это из-за сегодняшнего дня? Я был полнейшей задницей. Или это из-за того, что ты хотела мне рассказать? Поговори со мной Ева! Все будет хорошо.
-Ты должен сесть. Есть вещи, которые я должна тебе рассказать. Ужасные вещи о себе.
Вздыхая, я освобождаю ее и забираю стакан вина. Ева садиться на диван и принимает защитную позу, обнимая себя за колени, словно в позе зародыша. Я усаживаюсь рядом, кладя одну руку на спинку дивана, а другой держу бокал. Все мое внимание сосредоточено на ней.
Она берет мою руку и целует костяшки пальцев, как будто ловит момент, словно это ее последний шанс. Держа мою руку в своей и делая глубокий вздох -И так… Ева начинает свой рассказ со своей матери, что будучи совсем молодой она забеременела, отказалась от аборта, но не вышла замуж за ее отца.
-Я счастливчик,- бормочу я, поглаживая ее по волосам.
Ее мать продолжала выходить замуж за мультимиллионеров. Затем, после очередного развода, она выходит замуж за вдовца, у которого есть сын старше Евы на 2 года. У них прекрасная договоренность – Моника воспитывает детей и тратит его деньги, пока он все свое время проводит на работе.
-Ева, я понимаю потребность в деньгах, они дают необходимую власть и защищенность.
Наши глаза встречаются, этот мой способ показать ей честность моего заявления. Казалось, это придает ей храбрость.
Смотря прямо на меня, ее глаза мрачнеют: -Мне было десять лет, когда мой сводный брат первый раз изнасиловал меня.
Мое тело напряглось от шока. Я сжал стакан в руке так сильно, чтобы сдержать эмоции, что он треснул.
-Ты порезался? - закричала она.
-Все нормально, - отрезал я и быстро ушел на кухню, чтобы выкинуть разбитый стакан в мусорное ведро. От ее откровенности меня пошатывало. Я закрыл лицо руками, пытаясь сдержать возрастающую тошноту. Я пытался думать трезво. Я должен вернуться к ней и закончить разговор, независимо от того на сколько он болезнен для меня. Я должен замаскировать боль, что я чувствую. Она и так натерпелась достаточно унижений. Залив в себя стакан бренди, я попытался принять спокойное выражение лица, хотя злость на Натана и на то через что пришлось пройти Еве словно пожар пульсировала внутри меня.
Я вернулся к Еве. -Ева, сядь.
Она просто уставилась на меня. Боже, это трудно…
-Ева, присядь, пожалуйста.
Садясь, она прижимает колени к груди, как бы в защите.
-Ты сказала первый раз, как много раз это происходило?- спросил я, смотря на нее и делая короткий вдох.
-Я не знаю. Я сбилась со счета.
Боже, никто, только не ты тоже!
-Ты кому-нибудь говорила?
Ее голос превратился в шепот. Каждое слово было для нее пыткой. Она была вне себя от стыда. Она объясняла, что была слишком напугана, чтобы что-то рассказать матери, пока это не стало еще хуже, и тогда Натан убил ее кошку и оставил на кровати как предупреждение.
Больной ублюдок… Я попытался не представлять себе Еву маленьким красивым ребенком, испуганным, боящимся и одного. Я знал это чувство. Знал на что это похоже, когда кто-то более взрослый, более сильный …. О, Боже, нет, не Ева …
-Иисус Христос! Он был не просто ебанутым! Он больной! И он трогал тебя, Ева.
Ева спокойно продолжила, говоря, что некоторые слуги должны были знать, но они, так же как и она, боялись говорить что-либо. В конечном счете, когда ей было четырнадцать, ее мать запаниковала из-за обильного кровотечения и отвела ее в больницу. Там и обнаружились многочисленные анальные и вагинальные повреждения.
Я не знал что сказать. Я потратил всю свою сознательную жизнь, пытаясь оставить ужас моего детства позади. Я просто смотрел на нее испуганный, а она вниз, неспособная встретить мой взгляд.