- Напротив, вы можете заявить, что хотите этим уберечь своего воспитанника от возможного влияния опасной идеологии бывших приспешников Тёмного Лорда, которыми вы вынуждены заниматься, чтобы обезопасить Британию. Даже если теперь они осознали свои заблуждения и находятся под вашим присмотром, предосторожность всё равно не помешает. Если что, я могу подтвердить в прессе, что сначала сомневался в пользе эмансипации, но вы меня убедили, а Рита напишет всё, как нам нужно.
- Ну если так... - Люциус хмыкнул. - Давай вернёмся к этому разговору, скажем, завтра, а то сегодня я с ног валюсь.
- Трудное было слушание?
- Не то слово. Я столько говорил, что горло до сих пор саднит, - он сглотнул. - Дамблдоровские шавки как с цепи сорвались, Селвин на себя одеяло тянет - нашёл время и место обвинять меня в предательстве. Хорошо хоть Антонин вёл себя в точности, как ему сказали, а то с него станется и выходку отмочить. Крауч, конечно, удивил меня, он такую речь сказал про лицо Британии перед мировой общественностью, что я аж заслушался. Никогда бы не подумал, что этот нетерпимый законник может выступать заодно со мной.
- Как вообще продвигается пересмотр приговоров?
- Пока мы в плюсе, но какими усилиями... - Люциус страдальчески поморщился. - Я, наверное, лет десять жизни потерял с этим процессом. Троих отпустили - Августа, Лоренса, а теперь вот и Антонина. Джагсону скинули срок с пожизненного до пятнадцати лет, ему сидеть ещё год. Следующий на очереди - Джош Трэверс, слушание через два дня, я за эти дни постараюсь договориться о комиссии для тебя. Затем Лестрейнджи, даже и не знаю, что с ними получится, очень уж нашумела эта история с Лонгботтомами. Наверное, проще было бы, если бы Лестрейнджи их убили.
- Но сейчас Лонгботтомы пришли в себя и находятся на реабилитации. Вам сколько-нибудь поможет, что они столько лет были не в себе, потому что им поставили неверный диагноз?
- Неверный?
- Да. Это у них было не из-за Круцио, а вследствие ментального вмешательства, и они пришли в себя, когда их стали лечить в соответствии с правильным диагнозом.
- Это можно как-нибудь доказать?
- Боюсь, что нет. Невилл не покажет медицинское заключение ради того, чтобы обелить Лестрейнджей, бесполезно даже заикаться об этом. Но стоит указать, что Лонгботтомы провели столько лет в Мунго из-за медицинской ошибки.
- Я подумаю, как это использовать. А ты, Гарри, пиши пока набросок статьи о твоей эмансипации для Риты, потом покажешь мне, согласуем. Думаю, лучше всего будет выпустить её перед процессом Лестрейнджей - если не поможет, то хотя бы отвлечёт.
- Завтра к вечеру напишу, - пообещал я.
Но наутро у меня появилось ещё одно срочное дело, отодвинувшее остальные. Вскоре после завтрака передо мной выскочила Ниппи с сообщением, что хозяин ждёт меня в кабинете.
Мой опекун сидел на своём рабочем месте за письменным столом, перед ним лежало несколько распечатанных свитков утренней почты. Люциус вертел в руках один из свитков и разглядывал его, словно нерешаемую головоломку, невольно напомнив мне Дадли, когда приятель Пирс сунул ему посмотреть кубик Рубика.
- Наверное, Гарри, я никогда не привыкну к тому, что творится вокруг тебя, поэтому просто приму это как данность, - встретил он моё появление. - Лорд Грей прислал мне письмо с просьбой известить тебя, что его дочь Октавия пропала.
22.
Было понятно, почему Грей-старший написал не мне, а Люциусу. Из-за этикета родовых магов, по которому взрослый колдун, не должностное лицо и не принимаемый в семье, был обязан вести переписку с несовершеннолетним только через его родителя или опекуна, а ребёнок был обязан отдать письмо старшему или вернуть нераспечатанным, если оно пришло прямо к нему. Ведь в письме от постороннего мог оказаться какой угодно подарок.
Было непонятно, зачем мне знать, что Октавия пропала. Разве что она пропала еще в Хогвартсе перед отъездом на каникулы. Тогда, конечно, я - то самое лицо, которое может поискать её там, и Греям это известно.
- Могу я взглянуть? - кивнул я на письмо в руках опекуна.
- Разумеется, Гарри, оно и предназначено тебе, - он протянул мне свиток.
В письме говорилось, что Октавия была похищена из Хогвартс-экспресса, и ненавязчиво намекалось, что хогвартский поезд - всё еще Хогвартс, а значит, находится под ответственностью школьного директора. Грей-старший прекрасно запомнил, что я возился с поисками Уизли именно ради репутации Ранкорна, и надеялся, что теперь я тоже буду заинтересован в возвращении Октавии.
И в чём-то он был прав. Можно было отмахнуться, но лучше было помочь, если не ради самой Октавии, которой вряд ли угрожало что-то опасное от члена её рода, то ради репутации школы и укрепления отношений с Греями. В письме мне предлагалось как можно скорее явиться в Гринготс, где уже была арендована комната для переговоров, и заранее подготовиться к возможному продолжению, если мы договоримся.