Я задумался. Для поиска Малфой был не нужен, там нечего было делать вдвоём. Обруч у меня один, постоять за себя я и сам могу. Но если я найду хоркрукс, может оказаться, что мне понадобится знающий помощник, потому что с диагностикой чар у меня было так себе. Мои знания в этой области превышали ученические, но тому же Флитвику я уступал.
- Дядя Люциус, с поиском вы мне ничем не поможете. Но если я найду хоркрукс, он наверняка будет сильно защищён. Во всяком случае, с предыдущим так и было, - на этой фразе глаза Малфоя ожидаемо расширились. - Мне может понадобиться помощь для диагностики защитных чар и, возможно, для их обезвреживания, а пока рекомендуйте мне литературу на эту тему, чтобы я хоть что-то подучил. Я уже убедился, что наш уважаемый директор весьма серьёзно относится к защите своих ценностей.
Было видно, что опекуну очень хочется спросить о предыдущем хоркруксе, но это шло вразрез с чистокровным воспитанием.
- Но, как я понимаю, ты справился с защитой предыдущего хоркрукса? - спросил он вместо этого.
- Я так не сказал бы. Защитные чары я не распознал, пришлось действовать грубо. Мне удалось не подставиться, но шума получилось немало. Как-нибудь потом расскажу, после реализации наших планов.
- Я напомню. - Малфой дал понять многообещающим кивком, чтобы я даже и не сомневался. - Чувствую, это будет крайне интересно. Трактаты по защите я подыщу сегодня же, пока ты отправляешь письмо. Если мы вдвоём не справимся, среди моих знакомых найдутся знающие люди, которым можно в этом довериться.
Я предпочёл не усомниться в этих знающих людях, как и Малфой не стал спорить против моей кандидатуры боевика. Если в деле замешано больше одного человека, так или иначе приходится в чём-то доверять.
2.
Моё письмо предназначалось Сириусу Блэку. В записке, пришедшей ко мне перед весенними каникулами, помимо радости по поводу скандальных откровений про Снейпа с Дамблдором беглый азкабанец сообщал, что открыл для меня доступ птичьей почты, и предлагал обращаться к нему, если что. Было понятно, что под 'если что' Блэк подразумевал вовсе не то, что одобряют британские законы. Я написал ему, что у меня наметилось рискованное дело, в котором он при желании может поучаствовать, и предложил встретиться для обсуждения, если у него есть время и возможность.
Люциус тем временем вёл переговоры с оборотнями. Группа Селвина, присутствовавшая на воскрешении Волдеморта, то ли не успела связаться с ними, то ли не захотела связываться без прямого приказа - собственно, этим и была вызвана самодеятельность Грейбека, до которого слухи о возвращении Лорда дошли через третьи руки - и Малфой оказался первым, кто обратился к ним. С его родовыми талантами ему не составило труда убедить оборотней, что он по-прежнему на стороне Волдеморта и старается войти в доверие к Министерству исключительно ради его подрыва изнутри. Последние выступления Малфоя в прессе косвенно подтверждали его слова, поэтому оборотни ему поверили.
Я всё-таки рассказал Малфою, где и как собираюсь искать хоркрукс. Первоначально я планировал побывать в Годриковой лощине ночью и в одиночку, но он отсоветовал делать тайком то, что можно сделать явно и законно. Ведь у меня там была какая-никакая, но собственность, и никто не удивится, если мы с ним наконец соберёмся осмотреть её и навестим могилы моих родителей. Поэтому я отправлялся в Годрикову лощину днём и в сопровождении опекуна, а официальной версией нашего посещения было 'посмотреть, нельзя ли это отремонтировать'.
И действительно, одно другому не мешает. Почему бы нам заодно и не посмотреть, нельзя ли это отремонтировать.
Малфой зашёл за мной в Хогвартс, и мы оттуда, нисколько не таясь, отправились в Хогсмид. Ни один из хогвартских каминов не был связан с Годриковой лощиной, зато такая связь имелась в 'Трёх мётлах'. Мой опекун раскланялся с мадам Розмертой, заметил вскользь, что мне пора приобщаться к управлению своим имуществом, и заплатил ей за каминный переход до места нашего назначения. Каминный адрес требовалось называть вслух - ничего хорошего, если вы меня спросите, такая практика ужасна с точки зрения секретности - поэтому нужно было дать направление домыслам любителей совать нос в чужие дела.
Коттедж моих родителей по-прежнему стоял в развалинах. Крыша провалилась, от пожара уцелел только каменный остов, а внутри выгорело всё, что могло гореть. Как и памятник неподалёку, дом был прикрыт только антимагловскими чарами, поэтому любой колдун мог свободно зайти туда. Утратив опекунство надо мной, Дамблдор перестал педалировать в прессе роль Поттеров в сохранении нынешнего сборища дураков и невежд, именуемого демократическим правительством магической Британии, и народная тропа к памятнику моей семье уже два года как заросла. В прошлое посещение я не заходил внутрь, резонно посчитав, что если в доме что-то и осталось после пожара, это вынесли оттуда местные жители, но на этот раз мы поднялись на каменное крыльцо коттеджа и через отсутствующую парадную дверь вошли в небольшой холл.