Его слушали в благоговейной тишине, не опуская взглядов. Лишь Локи смотрел в пол.
— Но миры не погибнут окончательно, — говорил Эйвери. Голос его то и дело срывался от напряжения. — Есть несколько богов, которые уцелеют, хотя по всем мирам, кроме Гимле, пройдут сыны Муспелля. Имена этих богов — Видар, Вали, Моди, Магни и Улль. А Бальдр и Хёд вернутся к живым. Из людей же выживут Лив и Ливтрасир, после они возродят человеческий род. И солнце не погибнет, потому что за некоторое время до того, как её пожрёт Фенрир, она родит дочь, которая продолжит дело матери. Но все остальные умрут.
— Всё ли на этом? — вопросил Один. Эйвери поднялся со стула и поклонился.
— Да, о великий бог, на этом всё, — сказал он.
— Что же, — произнёс Один. Вороны на спинке его трона зашевелились и приоткрыли глаза. — Ты очень нам помог, Эйдан Эйвери. Теперь же я должен выслушать каждого аса — кто что скажет — и принять решение, что нам делать дальше. Ты, если хочешь, можешь отдохнуть. Проводите его в хорошо защищённые покои, — приказал бог.
Тор кивком головы подозвал кого-то, и тут же к Эйвери подошёл юноша примерно его возраста, статный, ладный и ловкий.
— Ступай за мной, о мидгардец, я провожу тебя, — сказал он.
Эйвери последовал за ним в каком-то полусне. Только когда «экзамен» закончился, он почувствовал, в каком напряжении был всё это время.
Теперь Эйдана никто не нёс на руках, и закрывать глаза было чревато падением с лестницы. Слуга то и дело оглядывался на отстающего Эйвери, который засматривался то на украшающую стену мозаику, то на вид из окна.
— Хочешь посмотреть с балкона? — наконец спросил юноша.
— Хочу! — воодушевлённо кивнул Эйвери. Он не исключал, что после смерти не попадёт сюда.
Слуга вывел его на балкон, далеко выступающий вперёд. Эйвери подошёл к мраморным перилам и уставился над окружающий пейзаж. Небо над Асгардом было дневным, но звёздным: слева на нём висела какая-то туманность, окрашенная в лилово-чёрные тона. Справа же неведомо откуда лился золотистый свет. Но самым потрясающим для Эйдана оказалось то, что небо было и внизу. Балкон висел над бездной; под ногами проплывали облака, а в разрывах между ними было видно звёзды. Чтобы немного прийти в себя, Эйвери заглянул влево: там виднелась башня, от которой уходил в бесконечность тонкий мост, переливающийся всеми цветами радуги. Справа же можно было разглядеть виднеющиеся вдалеке дома, улицы и сады.
Сияя абсолютно глупой улыбкой, Эйвери обернулся к своему провожатому:
— Я никогда не думал, что увижу это. Тем более, будучи живым, — признался он.
Юноша хмыкнул, улыбнулся ему, но улыбка вышла какой-то нервной.
— Ты хотел послушать, что будут говорить боги, правда, Тьяльви? — догадался Эйдан.
Слуга посмотрел на него с изумлением:
— Ты рассказал о том, как мы с сестрой попали в услужение к Тору, а теперь узнал меня в лицо. Ты весьма мудр, чужеземец. И ты прав, говоря, что я хотел послушать богов.
— Так иди, я тут постою! — воскликнул Эйвери, забитая хаффлпаффская часть души которого в Асгарде отогрелась и расцвела.
Тьяльви тоже расцвёл, благодарно кивнул и умчался обратно в зал.
Эйвери снова обернулся к дивному пейзажу, вдохнул воздух, такой непохожий на земной, и залюбовался незнакомыми созвездиями.
Так он и стоял, пока слева от него не мелькнуло стремительное чёрно-зелёное пятно.
* * *
— Нет! Я сделал всё так, как должен был! — воскликнул Эйвери и упёр руки в бока.
Локи не нападал, что было странно, не пытался сбросить его с балкона вверх тормашками, а, казалось, просто хотел посмотреть предателю в глаза.
— Как ты не понимаеш-шь? — шипел Эйвери, который выполнил свой долг и больше ничего не боялся. — Если бы всё было по-твоему, нас всех поглотила бы страшная бездна! А так о нас хотя бы будут помнить!
Говоря, он надвигался на аса, а тот — вот чудо! — страдальчески морща лоб, отступал к белым перилам.
— Мы все сгинем, неважно, кто на чьей стороне будет сражаться! — убеждал Эйвери, тряся Локи за отвороты куртки. Он не знал, почему, но убедить было важно. — И мы с тобой равны перед бездной, в которую уйдём! Так вот, мужество в том, чтобы знать об этом и всё равно сделать что-то, чтобы не исчезла память о тебе!
Губы Локи вдруг искривились, как будто он сдерживал слёзы или гневный крик.
— Почему я не убил тебя раньше, Эйдан Эйвери? — спросил он. — Но сейчас уже поздно.
— Ты что, не отказался от своих планов и всё равно хочешь, чтобы все погибли? — поразился Эйвери.