— Они мои дети, — глухо сказал Локи. — Как могу я жить под одной крышей с теми, кто убьёт моих детей и кто теперь знает об этом?
Все увещевания и всякую прочую хаффлпаффскую дребедень у Эйдана сразу как отрезало, и сказать стало нечего.
Локи гордо выпрямился и окинул его прежним презрительным взглядом, только ресницы трепетали слишком часто.
— Не смей прикасаться ко мне, плесень, — приказал он и, поведя плечами, освободился от рук Эйвери. — Я передумал. Загремишь в Хель — лично буду пытать, а потом сброшу в Нифльхейм. Так что учись держать оружие, ты, ничтожество!
Стуча коваными сапогами, на балкон выбежал Тор и остановился, увидев Эйвери и Локи, которые стояли близко друг к другу.
— Вот ты где, — облегчённо вздохнул он и с неприязнью посмотрел на Локи: — Что это ты задумал?
Эйвери, придавленный жгучим чувством вины, встрял прежде, чем ас успел открыть рот:
— Ничего он не задумал! Мы просто разговаривали. Локи утверждает, что лучше неведение, чем горькая правда, а я думаю, что лучше знать, пусть это причиняет боль. Я понимаю, он просто не хочет, чтобы остальные страдали от того, что я вам рассказал, он слишком добрый...
Судя по виду бога огня, к пыткам, которые он собирался опробовать на Эйдане в его посмертии, прибавилась ещё парочка... десятков.
Тор явно смутился, недоверчиво оглядел их с Локи и потянул Эйвери прочь с балкона:
— Пойдём, отец сейчас будет объявлять свою волю.
Локи последовал за ними обратно в зал, держась на некотором отдалении. Эйвери повернулся и на ходу спросил у Тора громким шёпотом:
— Почему вы о нём такого плохого мнения?
— Ну, это же Локи, — прямодушно изумился Тор. — Чего от него можно ожидать?
— А вы уже забыли, как он вам помогал? — огорчился Эйвери. — Я же только что рассказывал. — И перешёл на совсем тихий шёпот: — Он за тех, кого любит, костьми ляжет, разве не видно?
— Прямо костьми, — не поверил Тор.
— Костьми! — подтвердил Эйвери. — Сразу видно, если со стороны посмотреть.
— Тебе, например, — сощурился бог.
— Да хоть бы и мне, — прошептал Эйвери, украдкой оглядываясь. — У нас на Слизерине тоже все такие. С чужими ершатся, а за своих жизнь отдадут. Главное — стать своим, и обретёшь союзника... Во всех есть что-то хорошее!
Воистину, скрывающийся в нём хаффлпаффец сегодня торжествовал...
* * *
— Асы! — загремел голос Одина, совсем непохожий на прежний, усталый и спокойный, и у Эйвери мурашки побежали по коже. — Вестник из Мидгарда рассказал нам, что грядут гибельные времена, — продолжал бог. — Я выслушал всех вас, и теперь повелеваю: пускай те достойные из обитателей Асгарда, кого я изберу сам, немедля переселятся в Гимле. Остальные же асы, валькирии и эйнхерии должны готовиться к великой битве, равной которой не было и не будет. А кто не согласен с моим решением, пусть уходит прочь куда хочет. Если же вздумает вредить — самого его посадят в пещеру со змеями. Ты же, Эйдан Эйвери, подойди сюда, — велел верховный бог, и Тор вытолкнул Эйдана вперёд.
— Ты оказал нам великую услугу, — ласково произнёс Один. — Все мы в долгу перед тобой. Говори же, чего ты хочешь в награду за истину, которую нам принёс?
И вот тут Эйвери растерялся. Он совершенно не знал, что попросить у богов.
— Может быть, ты хочешь глоток мёда поэзии? — подсказал Один.
— Нет, о повелитель, — пролепетал Эйдан. Он не знал, насколько прилично отказываться от такого подарка. — Что за стихи, если душа к ним не лежит?
— Верно... — задумчиво промолвил Один. — Может быть, ты хочешь хороший меч?
— Что толку от меча в неумелых руках? — отказался Эйвери и спохватился: — Но я благодарю тебя за твою доброту, Всеотец.
— Не хочешь ли ты узнать свою судьбу? — вдруг спросила красивая асинья, которая держалась ближе всех к трону.
Эйвери настолько ужаснулся такой перспективе, что сначала только замотал головой.
— Нет, о мудрейшая Фригг! — воскликнул он. — Я не выдержу того, что асы смогли выдержать, я всего лишь смертный!
Верховный бог задумался, что бы ещё предложить смертному, и вдруг Эйвери осенило.
— О великий! — сказал он. — Если ты позволишь, я хотел бы... я хотел бы...
Всеотец подбодрил его наклоном головы:
— Говори же, Эйдан, не бойся, — промолвил он.
— ЯхотелбычтобыСлейпнирпопалвГимлеипережилРагнарёк, — выпалил Эйвери и перевёл дух. В зале повисла такая тишина, что ему показалось, будто он вдруг оглох.
— Да будет так, — просто произнёс Один, и где-то слева от Эйдана раздался грохот: это Локи выронил свой шлем, который держал в руках.
— Благодарю тебя, Всеотец, — сказал Эйвери и поклонился.
— Я понимаю, что тебе понравился мой конь и ты решил спасти его, — произнёс Один, и Эйвери показалось, что бог прячет улыбку. — Ради этого я даже согласен сражаться пешим. Но что же ты пожелаешь для себя?