Волшебники проиграли, Сев. Причем тогда, в семнадцатом веке, не было снайперских винтовок, синтетических ядов, телефонной и радиосвязи, тяжелой артиллерии, нормальных карт, спутников, психологии, гипнотизеров — да почти ничего не было. И все равно победа досталась обычным магглам. Ты можешь возразить, что недавно Европой правил Гриндевальд, великий темный маг. Да, правил, пусть и тайно. Но власть он получил из рук финансистов Германии, мечтавших о реванше за Первую Мировую войну, и из тех финансистов магией не владел никто. Кто там кого использовал, вопрос большой.
Одной лекцией дело не обошлось, на эту тему мы говорили еще не раз. С книгами, выписками, искали в библиотеке факты, подтверждающие наши предположения. Что интересно, в Британии серьезных исследований истории возникновения статуса секретности или прихода Гриндевальда к власти не проводилось, все хорошие работы принадлежали перу иностранных авторов. Спорить Севу было сложно, хотя он искренне пытался. В процессе поисков мы неплохо изучили новую историю магического мира, познакомились с парой сдвинутых на изучении прошлого чудиков и приобрели навык научной работы. Мне даже предлагали статью в журнал написать.
В конце концов, мелкий признал мою правоту. Причем глаза у него в тот момент были такими, что я почувствовал себя охотником, завалившим мать Бэмби.
— И все равно Петька — дура! — помолчав, закончил он покаянную речь. — Ай! За что?!
— Если бы тебя мать слышала, вымыла бы рот с мылом, — хороший щелбан получился, аж ноготь болит. — Следи за языком. И, чтоб ты знал, Петуния вовсе не дура. Просто она завидует сестре, слегка ее ревнует к тебе и к материнскому вниманию. Будь терпимее.
— Она обзывается, — обиженно буркнул Сев. — И дерется.
— Сделай так, чтобы не обзывалась. Наладь отношения. Учись превращать врагов в друзей, очень полезный навык.
— Скажешь тоже! Какой она мне враг? Мы просто ругаемся.
— Ну, пока что враг из нее действительно никакой, — пришлось признать ради справедливости. — Только времечко-то идет. С каждым разом ссориться станете сильнее, пока однажды не разругаетесь насмерть. Оно тебе надо? Ты же будущего не знаешь, возможно, однажды от нее твоя жизнь будет зависеть.
— От Петьки?! Не, не может быть.
— Ладно, согласен, — невольно рассмеялся я. — Пусть не жизнь, пусть что-то другое. Но в любом случае: зачем тебе лишний недоброжелатель? Поверь, их и так хватает.
Мерлин знает, принял он новую точку зрения полностью или нет. Время покажет. Лично я намерен и дальше подкидывать ему темы для размышлений, чтобы интеллект не простаивал. Причем если Сев попадет на Слизрин (а он нацелился на этот факультет), не исключено, что все мои труды пропадут даром и домой из Хогвартса вернется помешанный на превосходстве магов болванчик.
Не хотелось бы. Поэтому надо объяснять сейчас.
Глава 12
Старые европейские календари отсчитывают новый год от начала весны. По-настоящему старые, я имею в виду, существовавшие до прихода христианства. В моем случае традиция не подвела — март семидесятого начался с перемен.
В Москве умер Суслов. Меня, честное слово, затрясло, когда я прочитал коротенькую заметку в «Таймс» о русских делах. Несколько раз перечитывал, чуть ли не носом уткнувшись и гадая, не однофамилец ли? Я ведь точно помнил, что в моем времени Михаил Андреевич Суслов, главный идеолог и серый кардинал КПСС, скончался намного позднее, примерно тогда же, когда и Брежнев. Нет, не однофамилец, и опровержения газета позже не дала. Зато в течение нескольких недель периодически публиковала некрологи неизвестных мне советских деятелей, тоже связанных с идеологией. Это что же получается — мир другой? Не тот, в котором я родился в первый раз?
Впервые в жизни спер у отца пачку сигарет и выкурил дрожащими руками. Потом тошнило, мама встревожено бегала вокруг, отпаивала зельями. Пришлось соврать, что отравился пирожком в забегаловке в Лютном и дать клятву никогда больше там ничего не есть.
В конце концов, оклемавшись, плюнул на все и решил просто жить дальше. Напутал я чего-то или память подвела, а может, действительно в другой мир попал — ну их всех нахрен! Одному человеку развал Союза не предотвратить, процессы распада уже начали действовать и остановить их могут только внутренние силы. Так что соваться туда я не буду, разве что лет через пять-десять съезжу, Чикатило разыщу.
Ближе к апрелю состоялся неприятный разговор с Чоховым. Неприятный для него — мужчина получил возможность вернуться на родину и не хотел оставлять в Англии долги. Договор с нами вынуждал его остаться и продолжить репетиторство, потому что мой уровень трансфигурации оставался далек от требуемого. Да и просто не любил он нарушать обещания. В то же время, второй возможности съездить в Россию ему может и не представиться (он не говорил, но, похоже, там все сложно) и терять шанс он не хотел. В результате Валентин Иванович готовы был пойти на многое, вплоть до выплаты крупной неустойки или заключения чрезвычайно выгодного контракта по доставке ингредиентов из-за океана.