Гермиона расцвела.
— Так это же здорово! — сказала она, подхватывая его под локоть. — Это значит, что он на тебя не сердится!
— И он и словом не упомянул про то, что я заснул в неположенном месте, — добавил Гарри. — Какой сейчас урок?
Оказалось, что они на этом свободны. Гарри и Гермиона пошли в библиотеку, где строгая мадам Пинс завела на их имена формуляры и выдала несколько книг. Они устроились за столом у окна, и Гермиона тут же с немыслимой скоростью принялась строчить эссе, которое задал Снейп на пятницу.
Но Гарри сидел, бездумно глядя в окно, не в силах заставить себя что-то написать. Не заставляйте меня больше думать, что вы боитесь территории, на которой живёте, — сказал ему профессор. Значит, он был недоволен поведением Гарри, хоть этого и не показал. Наверное, он хотел, чтобы Гарри изучил подземелья в кратчайший срок, чтобы он больше не боялся страшной горгульи в дальнем коридоре...
Мысль постепенно оформлялась.
— Гермиона, а если идёшь в темноте, есть заклинание, чтобы было светло? — спросил он. Девочка оторвалась от своего свитка и недоумённо посмотрела на друга.
— Есть. Люмос.
Гарри вытащил палочку и прошептал:
— Люмос.
Тут же на кончике палочки возник свет.
— Нокс, — подсказала Гермиона.
— Нокс, — повторил Гарри, и свет погас. — Спасибо, ты мне очень помогла.
Конечно, он ни словечка не скажет, что задумал. Чтобы быть исключённым из школы, нужно как минимум кого-нибудь убить, но он вовсе не собирается это делать. Да, он нарушит правила, и ему грозит отработка, но если это будет отработка с профессором Снейпом, то бояться нечего, ведь всё делается ради него.
— Гарри, на твоём месте я бы начала писать эссе, — сказала Гермиона, не поднимая головы.
— Да, — ответил ей мальчик, вытаскивая из сумки учебник по Зельям. Прежде чем открыть его, он мечтательно погладил обложку. Если всё получится, профессор будет очень доволен.
Глава 6
Вечером Гарри лежал в постели и сквозь плотно задёрнутый полог прислушивался к дыханию одноклассников. Наконец, решив, что все уже спят, он выбрался из-под одеяла и натянул мантию. Предусмотрительно он не стал раздеваться и сейчас был в школьной форме. Он захватил с собой палочку и, откидывая полог, оглянулся. Синий заяц одиноко лежал на подушке, и мальчик, поразмыслив, взял его с собой, справедливо решив, что вдвоём веселее.
Хотя о каком веселье могла идти речь, если они шли нарушать школьные правила? «Для моего же блага», — напомнил себе Гарри и храбро ступил в гостиную. Какая-то часть его существа надеялась, что в гостиной окажется кто-нибудь из старшекурсников и придётся возвращаться, но общая комната была пуста, лишь приглушённый свет факелов освещал её.
Гарри быстро, чтобы не передумать, пересёк гостиную, и проход в коридор растаял перед ним. С трепещущим сердцем мальчик выбрался наружу.
На ночь факелы в подземельях тускнели; так, вероятно, определялось время суток. Гарри осмотрелся. Коридор налево, как он помнил, должен был привести его к лестнице наверх. А вот коридор направо...
Гарри пошёл направо, вздрагивая, когда его собственная тень трепетала особенно резко. Он обнаружил тот тупик с гобеленом, где уснул прошлой ночью, и постоял перед портретом плотоядно ухмыляющегося ему старика. Старик насмешливо посмотрел на зайца в его руке, но Гарри подумал, что ему только показалось. Впрочем, он ещё многого не знал о волшебном мире и подозревал, что изображения на гобеленах так же могут двигаться, как и на картинах.
Внизу гобелена он различил едва заметную вышитую надпись СС и только теперь догадался, что у основателя факультета и нынешнего его декана инициалы совпадают.
Постояв у портрета Слизерина, мальчик пошёл дальше. Воздух в подземелье становился всё холоднее; вероятно, Гарри уходил глубже под землю. Вскоре он достиг того места, где на стене чадил один-единственный факел. Шепнув «Люмос!», он напряг зрение: где-то там, в темноте должна была быть страшная горгулья. И вправду, в конце коридора едва заметно маячило что-то большое, изогнутое — голова статуи.
— Мне не страшно, — доложил Гарри зайцу, которого изо всех сил стискивал в свободной руке. Но идти становилось всё труднее.
— Мне не страшно... — повторил Гарри заплетающимся от страха языком. Только что он до конца осознал своё положение: он один, после отбоя, в тёмном коридоре, наедине с хищной горгульей. Кто услышит его, если ему будет грозить реальная опасность? Ведь профессор предупреждал, что его могут разжевать и выплюнуть, да так, что останки потом не соберёшь! Ведь предупреждал же?