…
Ну вот — пациентка сопит характерно открытым ртом. Полностью высушенная гортань — первое яркое ощущение после общего наркоза. Пожалуй, можно уже проветривать помещение. Судя по экспериментам на Кудряшке — сон будет глубоким и долгим.
Как хорошо, что я не анестезиолог… не нарколог… не гинеколог… не стоматолог… не патологоанатом, в конце концов! Потому что когда передо мною «лежала красавица, с растрепанною роскошною косою, с длинными, как стрелы, ресницами. Бесчувственно отбросила она на обе стороны белые нагие руки…». Как я уже отмечал выше — и прочие части тела. Тоже — «белые и нагие».
Проветрил, позвал Сухана, перевернули девушку на спинку, объяснил ему задачу…
Видеть это — сил моих нет! И слышать… и присутствовать… Пришлось уйти. Сижу на крылечке часовенки — сторожу. Ну, чтобы никто… чтобы не так, как вчера…
Пришёл, наконец, Сухан, сменил меня на посту.
В склепе… картинка. Чёткие полукружья отпечатков зубов на её грудях, наливающийся цветом засос на шее, синеющий отпечаток пятерни на ягодице.
Сразу вспоминается «Руслан и Людмила»:
Как известно, Шекспир был плагиатором. Почти все его сюжеты взяты из известных в его время произведений других авторов. Аналогично и с Отеллой.
В оригинале мавр забил свою жену чулком с песком, дабы не оставлять следов. Шекспир от этого киллерства содрогнулся и заменил на — «душит её».
Я — не Шекспир. Чулка с песком у меня нет, но есть дрючок и миленькое молитвенное покрывало. Совмещаем и молотим. Не оставляя следов и тщательно учитывая анатомию.
Очень хорошо идут удары по икрам. Недели две нормально ходить не сможет. Что прекрасно избавляет от мыслей о побеге. Ежели вдруг появятся.
Ягодицы — больно будет и ходить, и сидеть. А лёжа — в суде не разговаривают, князю или епископу — челом не бьют.
Косточки бёдер, чуть-чуть по рёбрам, особенно — по нижним, очень осторожно по ключицам — косточки тонкие. Но при правильном воздействии — и дышать будет с опаской. А уж в крик кричать и вовсе не рискнёт.
Поясницу, само собой. Всякие жалобы подаются с поклоном, а она пока не сможет.
Получается… практически идеально. По пробуждению она будет занята исключительно собственным самочувствием, а не разными… происками.
Надо следовать русской классике — после обработки поленом ведьма стала вести себя значительно тише:
«Дикие вопли издала она; сначала были они сердиты и угрожающи, потом становились слабее, приятнее, чаще, и потом уже тихо, едва звенели, как тонкие серебряные колокольчики».
Ноготку расскажу: человек под наркозом не сопротивляется, не дёргается, боли не чувствует. Болезненные ощущения приходят сразу после пробуждения. Психика ещё не стабилизировалась, а уже больно. Интересные поведенческие эффекты возникают.
Не надо мне за это «пальму первенства»! Идея не нова.
В начале 19 века великий скрипач и композитор Николо Паганини раздражённо нюхнул подушечку на своей скрипке — какой-то посторонний запах. Но очередная вариация «Ведьм» уже переполняла душу маэстро. Он начал репетировать, а когда пришёл в себя — обнаружил потерю нескольких зубов и воспаление гортани.
Дальше его общение с окружающими происходило на уровне музыки (безусловно — гениальной), жестов (обычно — неприличных) и пластинки из слоновой кости, на которой он писал поручения своему секретарю. Секретарь их выполнял. С некоторой корректировкой в пользу своего основного работодателя — ордена иезуитов.
Есть определённая ирония в том, что многомиллионное состояние удивительного человека («С другими скрипачами у него общее только скрипка и смычок»), известного своим атеизмом, суевериями, чертовщиной («горбун с кошачьими глазами»), которому епископ Ниццы отказал в заупокойной мессе — досталось, в основной своей части, не вдове и сыну, а «Обществу Иисуса».
Ещё одну деталь надо добавить. Где тут у меня этот жёлудь-ладанка? Пока сидел на крылечке, процарапал по золочению наш фирменный знак — рябиновый лист. Теперь облизываем эту штучку и запихиваем её… ну прямо «в туда» девушке и запихиваем. Она уже три года как не девушка, поэтому… чпок… как так и было!