– Нет, тпру-у-у! Стоять! Тут что-то не так. Не очень верится, что мог Дыка приготовить такое спасшему его шкуру. Оно понятно, что вся ихняя справедливость пустое. Так, занавеска и не более. Но так поступить он не мог. Тут иная причина, – мучил себя допросом Фант.
– Давай еще раз. Пара Маклер – Дыка, например. Тут ясно. Взаимный заочный приговор. Если Дыка приговорен, во мне он бы искал скорее орудие мести, чем жертву для Маклера. Так-с. Пусть это будет пунктом №1. Вывод – Дыка не мог меня покарать руками Маклера ни за что – ни про что.
Теперь второе – Уська. Из себя безобидное насекомое, по жизни – никчемность. Так и будем считать его – пустышка. От него ни тепло, ни холодно. Разве что, как шестерка удобен, и не очень удобен в роли свидетеля, но не более.
Пункт №3. Рейсфедя. Этот, прячась за спину Маклера, вершил недопустимые по понятиям безобразия и не ответил. Из-за него авторитет Дыки здорово пошатнулся, потому что пахан не смог наказать отступника. Привыкший решать, Дыка мог таить зло на этого придурка, и даже вынести ему приговор.
И четвертое – Заноза. По сути, он своей жестокостью пара первому сапогу в образе Рейсфеди.
Ага, по всему Дыка не мог оставить этих персонажей запросто лакомиться житухой. Тогда я при каких здесь делах? Мммм… Странно.
Давай- ка еще раз. Я и тот, кто сюда будет водворен вскрываем кассу. Маклер берет ее. Который, назначен проделать всю чернуху вместе со мной, убирает меня… Стоп. Убирает меня… Меня убирает…
Нет, Дыка не мог так размышлять. А если я убираю того? Вот те раз. Так, так. Вдруг, я разгадываю замысел авторитета. А далее? Далее еще один типок и Маклер. Те которые заслуживают кары… Вот это да! А почему? Я!!! Интересный расклад.
Пошли еще раз. Дыки нет. Если Маклер везунчик, то по-любому, он не жилец. Если я убираю его… То Маклер тоже не жилец… Хм. А как же деньги? Я владелец денег??? ….
Так, охолонь, паря, охолонь. Итак, посылая меня с этой компанией, Дыка знал, что убрать себя я не дам. Заранее знал. А самоуверенный Маклер этой мелочи не ведал. Значит все-таки я. Тот, кто спустится сюда, после дела попытается меня убрать. Задача у него такая. Но он в минусах. На верху остается пустышка и два подонка. Завладев оружием, я выбираюсь наружу. Естественно начнется бойня. Из шансов у них если только и будет, то исключительно самый дурацкий случай. Значит, я убираю Маклера и Занозу. Грехов за ними на десяток смертей каждому. Таких не жаль. Уська по боку.
«Общак» остается на своем месте и обретает нового хозяина по праву. В моем распоряжении машина, банковские деньги, записочка с адреском в Одессе и собственная ненужность этой стране.
Ну, вот и отрисовалась задумка покойничка. Он был большой, скажем более – роковой интриган, оказывается. Остается моральная сторона дела. Дыка – авторитет. Если применить понятия, то он доверил мне наказать провинившихся. Имел ли он право? Имею ли я право? Украденные деньги Дыка определил мне. Веские ли основания? Не будут ли потом мучить сомнения? Вопрос не из простых…
С час раздумий и Фант выкрикнул: – Ну надо же! Всё учел старый вор. Первый на меня совершит нападение с целью убить и, защищаясь, я остаюсь чист перед совестью и братвой.
Естественно мое появление на глаза оставшимся в живых подельникам спровоцирует опять-таки нападение на меня. И нападение с одной целью – убить. Я снова вынужден буду защищаться. Тем самым чистота совести остается девственной и по всем понятиям правда за мной. А уголовник Уська, оставленный бренному миру за неимением тяжких грехов, становится свидетелем грехопадения убитых. Ну, Дыка! Вор, так вор! Великий вор!…
22. Уже больше года после освобождения Фант вел «третьего», но удобный случай расквитаться с негодяем, ни как не подворачивался. Этот мерзавец оказался весьма крепким орешком и к тому физически очень сильным человеком. Эдакий, постоянно озирающийся, с глазами-щелочками упитанный выцветший «кабанчик». Нужно отметить, что «третий» характеризовался чертовской осмотрительностью и большой осторожностью.
То ли он как-то прознал об убитых сотоварищах из прошлого, то ли от природы был такой, но вёл он себя в точности, как ведёт нашкодивший медведь-шатун, задравший человека и знающий, что на него открыли охоту. Чувствовалось, что он всегда на стороже. Этот человек умел на свету выказывать себя так, что вокруг было либо множество свидетелей, либо условия умело подбирались таковыми, что обязательно или попадешься ему на глаза, или просто испортишь дело. А подобное не входило в планы справедливого мстителя.