Для некоторых современных женщин этой сакральной спасительницей стала кухня, а у определённого контингента мужчин – гараж. Ведь как хорошо посидеть с друзьями на перевёрнутых деревянных ящиках, попить самогона и излить друг другу душу, поговорив о нелегкой судьбинушке, выпавшей на долю сильной половины человечества.
Каждый волен устанавливать прямой лифт для передачи посланий в небеса там, где пожелает. Аборигены племени Анангу из далёкой Австралии, например, в качестве священного места почему-то выбрали скалу Улуру. Может, потому, что каменный гигант, расположенный в самом центре пустыни, напуская на себя таинственность, меняет цвет в зависимости от времени суток. Неважно, что этому феномену наука дала вполне естественное объяснение, найдя в составе горы частички кварца, который под воздействием солнечных лучей устраивает для публики забавную светомузыку.
В начале дня Улуру – тёмно-лиловая. Когда Солнце крепнет – чудо природы одевается в пурпурно-красную мантию и ведёт себя, как важный священнослужитель. По мере течения дня скала розовеет, а затем, после того как часы пробьют двенадцать, вообще превращается в монолит, весь покрытый золотом. Ночью Улуру похожа на тёмно-серого гигантского жирного кенгуру, скачущего в самом центре Австралийского материка.
Коренному населению научные выкладки «до фонаря». Раздевшись практически донага, повязав на головы красные банданы, надев чёрные набедренные повязки и располосовав себя вдоль и поперёк линиями из белой краски, аборигены пляшут возле костра у подножья скалы. Им же надо поддерживать реноме и зарабатывать деньги на туристической публике, съезжающейся со всего света. Да и вера предков имеет немаловажное значение. А то придёт во сне их старый, давно умерший вождь и накажет всех отрёкшихся по всей строгости загробного мира.
У «анастасийцев» сакральные места – это дольмены, которые массово разбросаны по Северо-Западному Кавказу. Сложенные из больших камней строения напоминают доисторических черепах. Открыв пошире рот – выдолбленный проём, гранитные пресмыкающиеся будто бы ползут и ползут который век по скалистой местности. Они огибают горные ручьи, наслаждаясь шелестящими звуками водопадов и впитывая в себя покой вечнозелёного леса. Вокруг сложенных домиком многотонных камней сидят люди в белых одеяниях и поют песни о великой силе природы, об Анастасии – сибирской отшельнице и о необходимости человечеству прямо-таки сейчас, немедля, отказаться от всех благ цивилизации…
Для чего были предназначены дольмены в те далёкие, ещё дохристианские времена, – загадка. То ли это были дома для карликов, то ли в них, как в холодильниках, хранили еду великаны. Возможно, это были погребальные сооружения или древние святилища – историки всё ещё ищут ответы на эти вопросы. Однако «анастасийцы» не сомневаются в чудотворной силе монолитов, делясь между собой байками о мифических светящихся шарах, спускающихся с небес, о голосах на непонятном языке, слышимых по ночам, о физически ощущаемых вибрациях микроволн вокруг таинственных артефактов.
Но не только в каменных строениях природного или рукотворного труда люди находили тогда и находят сейчас сакральное. Практически каждое известное озеро на Земле покрыто тенью святости. Даже наш Байкал не избежал этой участи. В силу достаточно почтенного возраста, в несколько десятков миллионов лет, он просто не мог не войти в длинный список культовых мест. Людей ещё Бог не придумал, а озеро стояло, радуя глаз пролетающих мимо птерозавров и удивляя красотой длинношеих, вечно жующих палеозавров.
«Бум-бум!» Слышите, бьёт в бубен шаман на берегу Байкала, вызывая духов из прошлого?
«Бум-бум!» – скачет он между рядами восторженной публики, одетой в какое-то тряпьё. Народ млеет от происходящего. Людям кажется, что они вот-вот прикоснутся к чему-то ранее неизведанному, немыслимому. Что они не зря купили путёвки, тряслись несколько дней в поездах, летели самолётами. Если бы было надо, искатели острых ощущений и на повозках с оленями добрались бы до заветного места. Потому что жажда сакрального сидит у человека в крови, в самых что ни на есть печёнках.
«Бум!» – подпрыгнул на колдобине голубой микроавтобус «Соболёк», заворачивая на улицу, названную в честь Николая Васильевича Гоголя, известного шутника и поклонника мистики.
– Когда же здесь дорогу сделают? – недовольно произнёс водитель Андрей, крепче сжимая руль.
Я сидел рядом, на пассажирском месте. Но меня в наименьшей степени сейчас интересовали планы дорожных служб и графики благоустройства города. Мой взгляд нёсся впереди машины, разбивая пятки в кровь о грунтовую дорогу. По обочине, слева и справа, росли пушистые тополя. Они соединялись кронами, образовывая зелёную арку, тянущуюся к самому дому – конечной точке нашего маршрута. Полторы тысячи километров, наконец, остались позади. Одинокий сердитый дуб, расположившийся возле забора, как старый дед на завалинке, увидев знакомый автомобиль, растаял и улыбнулся, радостно зашелестев листвой. Меня не было в этом месте ровно год. Мы вышли из машины, на ходу разминая ноги после долгого пути.