— И намного скучнее, — с лукавой смешинкой в глазах добавила девушка.
Хмыкнув в ответ, Виктор принялся перезаряжать фотоаппарат. Таня, взяв со столика карту-путеводитель, сосредоточилась на ее изучении.
— Даже, если мы выедем прямо сейчас, засветло, — с сомнением заявила она, — пока доберемся, уже стемнеет. Отсюда до храма около двухсот километров.
— Это, если ехать по прибрежной трассе до Лимасола, а от него к горе с храмом. Посмотри на карту внимательней — там есть еще одна, полузаброшенная горная дорога. Если мы поедем по ней, то сократим путь. Ты только представь — темная ночь, таинственный храм, вокруг ни одной души…
— По-моему, ты, в детстве начитался приключенческих книг, — рассмеялась она, — Стивенсон, Жюль Верн, Конан Дойл…
— Джек Лондон, Фенимор Купер, — весело подхватил Муромов, — ты не подумай, не такие уж мы прожженные насквозь сухари — те, кто занимается внешней политикой.
— А разве я о тебе такого мнения? — Таня прильнула губами к его щеке, затем слегка укусила за мочку уха. — С этим у тебя полный порядок, как и со всем остальным.
С этими словами она просунула руку за отворот рубашки, поглаживая его грудь, живот, постепенно спускаясь все ниже.
— Эй, — он со смехом запротестовал, — мы так не договаривались. Оставим любовь на вечер.
— Вечером мы будем замаливать свои грешки в храме, — прошептала она, скользя ладошкой по его бедрам.
Виктор отбросил в сторону фотоаппарат и, скинув одежды, опрокинул подругу на кровать.
Позже ему пришла в голову мысль, что, шутливо подначивая друг друга, они почему-то вспомнили лишь зарубежных писателей и ни одного отечественного. Конечно, они говорили о классиках беллетристики, и все же… Неужели забыли о наших собственных писателях, авторах приключений и фантастики: Александр Грин, Валентин Катаев, Александр Беляев, Аркадий Гайдар, Алексей Николаевич Толстой, да мало ли было других?.. Не говоря уже о русских гениях — Гоголе, Льве Николаевиче Толстом, Пушкине, Лермонтове, Горьком…
И он был вынужден с горечью признать, что уже с самого детства, самой юности всех нас завлекали яркими сюжетами и манящими мирами литературной реальности иностранных сочинителей, прививали чуждые нам, русским, идеалы и ценности. Да, это — увлекательная, интересная, романтическая и героическая проза, но не наша , чужая, заморская, импортная, чужестранная. В этом-то было все дело — в переориентации и искажении сознания сызмальства. Понемногу, капля за каплей подтачивали наши устои — веру, патриотизм, историческую память, национальную гордость, традиции и заповеди. А взамен подсовывали пустышку в блестящей красочной упаковке, виртуальную реальность, несбыточные мечты, фата-моргану в заокеанском исполнении. Над нами ставили опыты, экспериментировали опытнейшие ловцы душ. О, они не торопились, да и куда — впереди вечность. Эра противостояния океана и суши, торгашества и труда, иллюзий и реальности, пошлости и нравственности, беззакония и справедливости, атлантизма и евразийства, мондиалистов и традиционалистов, космополитов и патриотов. Эра беспрестанной борьбы, перманентной схватки, вечной битвы двух начал, двух Орденов, двух цивилизаций.
Виктор слишком хорошо знал всю подноготную мировой политической и геополитической закулисы, чтобы обманываться на этот счет. В настоящее время мы проигрывали глобалистам — жрецам атлантизма, но даже до начала конца было еще далеко.
Выехали они засветло. И хотя солнце уже клонилось к горизонту, стремясь погрузиться в морскую пучину, все же стояло достаточно высоко, освещая окрестности своими лучами и пронзая ими безоблачное кипрское небо.
Машина неслась по автотрассе, проложенной вдоль побережья. Вскоре справа показался указатель поворота на аэропорт. Увидев его, Муромов лишь прибавил скорость. Они не проехали и километра, когда очень скоро их глазам предстала уходящая влево объездная дорога. Свернув на нее, машина затряслась на кочках и выбоинах. Покрытая остатками растрескавшегося асфальта дорога местами была совсем непригодной для легковых машин, но Виктор гнал по ней, лихо объезжая препятствия, уверенный, что таким образом им удастся значительно сократить расстояние до цели.
Храм располагался на вершине неподалеку от горы Традос — самой высокой точки острова. Для того чтобы достигнуть цели своего путешествия, им необходимо было миновать цепь гор, по которым и пролегала эта сомнительная трасса. До ближайшей горы они добрались сравнительно быстро и безо всяких приключений. Дорога вилась по ее склонам, затем, достигнув пика, начинала спускаться вниз по противоположной стороне, переходя в перешеек между двумя вершинами, по верху которого и пролегал путь.