- Иудей! - радостно вздохнул еще один, подошедший совсем близко и уже щупающий край моей куртки.
- И вовсе я не иудей!
- Крест нательный покажь. А то идет он, колокола слышит, а сам в шапке, не крестится - и не иудей?
- А что, без креста - так сразу уж и иудей? - попытался хоть как-то отговориться я.
- Муслим, штоль? И это проверить легко. Вон, с мурзой нашим в сторонку отойдешь и докажешь ему, что право имеешь. Ну?
- Вообще-то я буддист..., - и почему так сказал, от привычки, что ли.
Всегда раньше этим отговаривался, когда тетки в церковь тянули.
- Тьфу, ты! Интеллигент, похоже. Ишь, законы заучил. Знает, паскуда, как отмазаться! - плюнул в сторону самый высокий, несущий на плече переломленную двустволку с торчащими наружу гильзами.
- Не плюйся у храма, - дернул его за рукав тот, что в пальто. - А вы шли бы себе быстрее отсюда, гражданин хороший. Это вам пока еще разрешено тут везде шастать. Но мешать отправлению государственного культа вам уже запрещено. А мне вот определенно кажется, что своим показным неуважением вы как раз мешаете...
- Да какое же неуважение, что вы?
- Праздник православный, а вы дома не сидите, а еще буддист. Колокольный звон, а вы шапку не сымаете. Нет, точно вижу, нарушаете...
Он повернулся чуть в сторону, достал из кармана металлический свисток на цепочке и засвистел в него громко и пронзительно. Буквально тут же из-за угла церковной ограды вывернула верхом пара самых натуральных, как в кино, казаков в лохматых шапках, с шашками у левой ноги, с карабинами, торчащими из-за плеча, с погонами на солдатского вида куртках.
- Что за свист? - еще издали крикнул один.
- Иудея, гля, поймали! - радостно закричал рыжий.
- Да не, не слушайте дурного. Вон, интеллигент буддистом называется, а сам чего-то у церкви в праздничный день шастает. Не иначе, атеист. Только вот доказать не могу. А жаль.
- Не можешь, значит? Да, жаль..., - они подъехали вплотную и уже умело отделили меня от толпы, подталкивая то корпусом лошади, то пиная ногой, вынутой из стремени.
- Так, говоришь, буддист ты у нас, интеллигент? - наклонился один из них ко мне.
- Ну, да... Вроде того...
- Так буддист или все же - вроде того? - с другой стороны уже и второй смотрел требовательно в глаза.
- Буддист!
- И что ты нам скажешь, буддист? Скажи, что есть жизнь?
- Жизнь - это страдание, - радостно выдохнул я заученное еще на втором курсе университета.
- Вот именно. Страдание. Спасибо, православные, дальше мы с ним уже сами, - кивнул сверху один из казаков, разматывая, расправляя нагайку. - Ну, буддист, пять горячих тебе.
- За что? - только и прохрипел я, ничего не понимая.
- Не за что, а потому что жизнь твоя - страдание. И еще, потому что буддизм у нас вера не правая, а всего лишь примкнувшая. И мнится мне - временно примкнувшая... В общем, начнем с пяти, а там - как пойдет. Куда шел-то?
- Да, в библиотеку я... В историческую.
- Это вон туда? - он что-то прикинул в уме. - Точно - пятерик. Меньше не сумеешь. А вот больше... Сейчас и проверим, каков твой Будда. Добежишь до двери, цапнешь ручку - свободен. А пока...
- Р-р-раз! - крикнул первый.
Боль удара ожгла, как от пули.
- Два, - спокойно сказал второй, но боль от его удара была не меньше, чуть не сломав по ощущениям мою спину. - Беги, дурилка, беги. Мы же не шутим. И радуйся, что не атеист.
И я побежал, а за мной легкой рысью скакали два казака и время от времени хлестали длинными витыми нагайками по плечам, по спине, по голове, прикрытой шерстяной шапкой-петушком и капюшоном куртки.
А за спиной двенадцать человек в обыденном, но без шапок, выстроившись поперек улицы, двинулись дальше, всматриваясь в проходные и заглядывая в темные подъезды.
-- Герои не плачут
- Вот так они и стояли на этой площади. С этой вот стороны были те, кого потом назвали защитниками. Их, нас то есть, там человек двадцать было всего, что ли. С охотничьими ружьями некоторые, с пистолетами. Патронташами еще отдельные перепоясались, перевязались так крест-накрест, как на картинках в учебниках. Транспаранты сзади, флаги чуть не у каждого. Повязки на руке - мол, чтобы не перепутать с врагами, если бой.
- А враги?
- А враги по другой стороне площади выстроились. Ну, то есть, как сказать - враги. Враг - это тот, кто против твоей идеи, против всей твоей жизни. А тут просто солдаты были. На танках. Вот послали их сюда порядок наводить. Они и приехали. Новые такие танки были, знаешь. Пушки двухсот пятидесяти - голову туда можно засунуть. Башни пулеметами утыканы во все стороны. Броня многослойная, да еще активная, а поверх керамика какая-то, как у космических кораблей. Фиг ты такого монстра возьмешь даже из противотанкового орудия. Площадь-то вон какая большая. Вот, штук сорок таких танков и пришло. И все, значит, в этих защитников целятся.
- А как же с ними воевать?
- А никак. С пистолетом на танк - это смешно просто. Это даже не бесполезно, да. Просто смешно.
- Так что, танки же сильнее? Они и победили, получается?
...
Это очень страшно, когда видишь дуло огромной пушки, направленной на тебя. В такую вот дуру голова, пожалуй, свободно пройдет. Один такой танк мог бы всю историю повернуть, оказавшись где-нибудь в прошлом, в гигантской сшибке огромных империй. А тут - какие-то человек двадцать. Штатских. Даже формы не было никакой и не было никаких бронежилетов. Баррикады какие-нибудь построить тоже не успели. Просто надо было в тысячу раз больше народа, чтобы настоящие баррикады на той площади выстроить. Да и опять же - против таких танков баррикады все равно не помогли бы.
Среди этих, в штатском, один был известный кинорежиссер. Он все бормотал, что такие кадры пропадают. Эх, так взял бы камеру и снимал - нет же, с ружьем стоял, весь в патронах.
Димка - тот в армии служил, в отличие от многих. Он с оружием хорошо разбирался, еще и других учил. А когда танки увидел, сразу понял, что - все. Ну, невозможно с такой техникой пистолетами. Даже если бы успели бутылки наделать с горючкой - все равно бесполезно. Эти звери ни огня не боятся, ни ядерного взрыва. Вот если бы каждому из двадцати дать по гранатомету - тогда, может, один бы и повредили. Но не сорок танков, грохочущих дизелями и выпускающими длинные струи сизого дыма. Все еще суетились, укладывались за жестяными урнами, целились, поплевав на ладони на охотничье счастье, а Димка уже знал, что совсем бесполезно все это. Он посмотрел назад, пожалел все то, что там было, пожалел еще и себя, совсем ведь молодого, и шагнул вперед. У него был простой травматик. Вот он шел и на каждый шаг стрелял в танк. Шаг - выстрел. Шаг - выстрел. Он очень хотел успеть потратить все патроны. Успел только раз перезарядить. И тут его срезал пулемет.
Тогда встал и пошел вперед Профессор. Он правда был самый настоящий профессор и доктор каких-то наук. Выглядел, как профессор в кино, и говорил так же. У него ничего не было, когда он пришел. Кто-то выделил ему старенькую вертикалку и дал пяток патронов. Охотники - они все пришли с двумя стволами, как минимум. Вот Профессор просто от пояса дал дуплетом, чуть не упал от отдачи, потом остановился и долго выковыривал гильзы. Перезарядил, и опять пошел вперед. Когда дошел до тела Димки, опять выпалил. И лег тут же, там ведь пулеметы крупнокалиберные - одного попадания вполне хватает. Только не понятно было, а чего же не давят? Чего не стреляют по остальным? Чего не наступают?
Паузы практически не было. Никто же не договаривался ни о чем. Просто Десантура двинул вперед, скинув рубашку и сверкая голубыми полосками тельняшки. Мы там никого почти по имени не успели узнать. Да, просто не успели. Вот, Димка, еще был с нами Виктор Степанович - пенсионер, еще Сашка, который с самой окраины добрался. Еще смеялся, что еле успел к самому интересному... А некоторых вот так звали - Профессором, Десантурой...