— Который? — здоровяк с пистолетом в руке растерянно оглядывал палату, в которой тихо посапывало два десятка младенцев.
Медсестра подвела парней к одной из кроваток.
Смуглый пришелец внимательно прочитал табличку на кровати, шевеля губами, как это обычно делают не слишком грамотные люди, потом выпрямился и повернулся к своему спутнику.
— Видишь? А нам с тобой говорили, что это трудная и опасная работа! Оказалось, что это куда проще, чем снять проститутку в Хайфе.
— Верно, — сказал второй здоровяк неожиданно тонким голосом, который совершенно не подходил его грузной фигуре. И засмеялся.
Медсестра с бессильной ненавистью смотрела на мужчин.
Смуглый здоровяк кивнул, достал нож, шагнул к товарищу, охватил его голову рукой, запрокидывая ее вверх, и полоснул ножом по выступившему кадыку. Дежурная сестра вскрикнула и тут же закрыла рот обеими руками, не дав воплю вырваться наружу. Отпустив товарища, смуглый мутно и жадно посмотрел на медсестру, некоторое время что-то прикидывал, облизывая толстые губы, потом сел в проходе между кроватками, задумчиво оглядел нож и перерезал горло себе.
Дежурная сестра закатывающимися глазами смотрела на трупы, потом попятилась, не отводя взгляда от темных луж, расплывающихся под неподвижными телами, тихо ахнула, сделала еще несколько неверных шагов на подгибающихся от ужаса ногах и бросилась прочь из палаты. Нет, она была хорошо дисциплинированной и вымуштрованной сестрой — истошный перепуганный крик вырвался из ее груди, когда она оказалась на выходе, у своей конторки.
— Что случилась, Роза? — жующий охранник в синей униформе бежал ей навстречу, продолжая что-то пережевывать на ходу.
Полиция приехала через шесть минут после поступившего дежурному звонка.
Что и говорить, происшествие взбудоражило не только больницу. Это было событие, о котором взахлеб писали газеты, о нем говорили на улицах, его обсуждали в кафетериях и дома. Слишком все выглядело необычно, такого еще в истории города не случалось. Имя роженицы сохранялось в тайне, папарацци пытались проникнуть в больницу и сделать ее фотографии, но охрану клиники утроили в эти дни.
Героиней газет, выходящих в городе, стала сестра Розалия Каплун, дежурившая в ту злополучную ночь. Некоторые ее фотографии, помещенные в газетах, были более чем откровенны, другие оставляли место мужской фантазии.
— Я не знаю, кто эти люди, — сказала сестра. — Мне кажется, один из них определенно был итальянцем. Я поклялась, что больше никогда в жизни не лягу в одну постель с итальянцем, более того, если какой-нибудь итальянец пригласит меня выпить, я никогда не дам согласия на это!
— Дура, — сказал инспектор Маркиш, выключая телевизор. — Наверное, крашеная блондинка. Если она будет так откровенничать, в ее сторону не посмотрит ни один настоящий еврей.
— Радуйся, что это дело не досталось нам, — сказал Григорович. — Ненавижу работать, когда к тебе лезут со всех сторон.
— Нам хватает своего, — возразил Маркиш. — Что-нибудь прояснилось по делу «ночного грузчика»?
— Нет, — сказал Григорович, отставляя газету в сторону. — А сиськи у нее хорошие. У блондинок таких не бывает.
— Возможно, силикон, — зевнул Маркиш. — Да, теперь эту дамочку не скоро выпишут из больницы. Представляю, что она пережила, когда узнала, что ее ребенка хотели убить!
— Кстати, — Григорович бросил газету на стол. — А почему хотели убить именно ребенка?
— Будешь ломать голову, когда тебе поручат работу по этому делу, — сказал Маркиш.
— Надеюсь, этого не случится, — поскучнел Григорович. — Тут свою работу не знаешь куда девать.
— У меня в клинике работает знакомый доктор, — заметил Маркиш. — Можно узнать подробности.
— Я тоже знаю этого доктора, — сказал Григорович. — Ты ведь имел в виду доктора Гершуни?
— Большое спасибо, — сказала Эллен Гриц. — Все хорошо.
Нельзя сказать, что она была очень красива, но доктор Гершуни сразу отметил наличие у нее той изюминки, что делает женщину неповторимой, а потому особенно притягательной для мужчин.
— И вас никто не встречает? — удивленно спросил врач. Он прекрасно помнил о неудавшемся покушении на ее ребенка. Весь роддом только и говорил об этом. Такого на памяти доктора Гершуни еще не случалось. — Даже полиция?
Нет, женщины все-таки безнадежно глупы. Ее ребенка пытались не то убить, не то украсть, а она уходит из роддома в одиночку, даже частную охрану не додумалась заказать. Интересно, почему ее не встречает муж? Может быть, у нее нет мужа? Тем более странно — у такой интересной женщины нет мужчины, который бы встретил ее при выписке.