Так же вяло и безрадостно проходил поиск нового жилья. Мы с Иваном Митрофановичем обошли с десяток домов на предмет съема и даже покупки. Увы, в одних случаях цена зашкаливала, а в других все выглядело до предела убого. Отчаявшись, околоточный даже предложил мне совершенно бесплатно поселиться в бывшем здании пожарной части, но сразу предупредил, что место как бы порченое. С его слов, городским властям так и не удалось продать деревянную каланчу, оставшуюся бесхозной после переезда пожарных в новое каменное здание, по причине наличия в ней нечистой силы. И батюшку приглашали, и даже ведуна с завода – ничто не помогло. Пытались сюда для экономии вселиться прибывшие на усиление полиции казаки, и уж на что народ тертый, но их выжил зловредный дух.
Как это уже стало традицией для Топинска, изменения в моей жизни прошли лавинообразно, и все началось с ЧП на энергетическом заводе.
Мы с Лехой поочередно зевали в кабинете – работы у моего друга по причине осенней слякоти и лени в криминальных кругах не было. А у меня и подавно. К тому же хорошо проведенный вчера вечер сказывался не самым лучшим образом на нашем состоянии сегодня. Спать хотелось жутко. Особенно учитывая, что в гостинице нормально выспаться не получалось.
– Игнат, собирайтесь! – как ураган, влетел в кабинет Дмитрий Иванович.
Я как раз раскачивался на стуле и едва не грохнулся на пол.
– Куда, зачем?
Начальник прекратил суетно шарить у себя на столе и удивленно уставился на меня:
– Убийство расследовать. А вы что думали, я вас на бал приглашаю?
– Никак нет! – вытянулся я в струнку, верно оценив настроение начальника. – Виноват!
– Собирайтесь, у нас мало времени. Едем на энергетический завод.
Меня это заявление удивило, а Леха вообще сделал стойку как настороженный суслик. Похоже, мало кто из непрофильного населения города имел возможность посетить это градообразующее предприятие.
Мне собираться, как бедняку – только подпоясаться, так что я был готов раньше начальника. Заморозки по ночам и утрам становились сильнее, поэтому мы все окончательно утеплились. На моей голове красовалась компактная папаха, а тело согревала серая шинель. Новый пистолет неплохо устроился в кармане шинели, потому что из планшетки доставать его оказалось довольно сложно.
Сделанная при посредничестве Корнея плечевая кобура так и лежала в чемодане – пока ей применения не находилось. Да и вообще это явно была юношеская прихоть, продиктованная реакциями моего нового тела, полностью совладать с которым все еще не удавалось.
У крыльца нас ждала коляска с нахохлившимся городовым. Его явно не спасала шинель. Здесь же присутствовал и наш привычный эскорт в виде троих казаков. После суда они больше меня не охраняли, но за это время мы успели неплохо познакомиться. Кивнув казакам, я полез за начальником в коляску.
Со стороны казачья троица выглядела колоритно – солидный Евсей, немного заторможенный Демьян, который был на полголовы ниже командира, и завершал эту лесенку невысокий Григорий. Третий член гоп-компании был говорлив, постоянно весел, подтянут и стремительно-опасен, как мангуст. Задорно торчащие усы лишь усиливали его сходство с этим животным.
Ситуация с моими новыми знакомцами вообще была неоднозначной. Как рассказал Иван Митрофанович, казаки в общей массе не то чтобы презирали полицейских, но точно недолюбливали. И тут вот такой казус – три не самых простых казака на подхвате у полиции. Сошлись два фактора. Казаки действительно оказались непростыми, а явно где-то накосячившими. Думаю, факт, что как минимум урядник является оборотнем, тут тоже сказался. Так что эту троицу на все три года очередной службы отрядили помогать полиции Топинска в качестве своеобразного спецназа. Вряд ли им это нравилось, но наружу явное недовольство не прорывалось.
Я уже опасался, что мы ринемся в Стылую Топь прямо на коляске, но все оказалось немного сложнее. Мы сразу направились по проспекту к вокзалу, а затем свернули на идущую вдоль складов улицу. С этой стороны складов мне еще не доводилось бывать, так что было интересно. Параллельно основным путям здесь шел погрузочный пандус, а вдоль него еще одна линия железки. На ней как раз стоял железнодорожный состав. Только выглядел он словно игрушечный – компактные вагоны и платформы, влекомые маленьким паровозом.
Так вот для чего городу были нужны эти малыши – они работали не маневровыми тягачами, а доставляли продукцию завода для перегрузки в эшелоны дальнего следования.
Два вагона в составе были пассажирскими – вот к ним мы и подъехали.
У входа в вагон нас ждал до предела сердитый господин в серой шинели с синим жандармским воротником и с погонами ротмистра. Он обладал модными завитыми усами, которые в данный момент от злости практически распрямились.
– Поедут только двое, – не здороваясь, заявил жандарм, когда увидел, что Евсей и Григорий оставили своих коней Демьяну и явно собирались грузиться в вагончик вместе с нами.
Казаки недовольно заворчали, жандарм в ответ окрысился, явно желая сорвать на ком-нибудь накопившуюся злость. Так что Дмитрию Ивановичу пришлось вмешаться:
– Хорошо, так тому и быть.
– Ваше благородие, – прогудел Евсей, – Топь ведь.
– Думаю, господа жандармы нас в обиду не дадут.
Судя по оскалу ротмистра, будь на то его воля, он пристрелил бы нас прямо здесь.
Интересно, чем мы ему так не угодили?
На этом конфликт был исчерпан, и мы вошли в вагон. Внутри обнаружились еще два жандарма в звании вахмистров, которые по идее и должны нас защищать от опасностей Стылой Топи. Впрочем, я бы предпочел видеть на их месте знакомых казачков, хотя выглядели жандармы воинственно – на поясах револьверы в кобурах, а к стенкам вагона прислонены короткие карабины. Да и у ротмистра на портупее висела кобура, из которой выглядывал патронный револьвер новой модели, а не старый капсюльный. Богато живут жандармы седьмого управления и, судя по вооружению, а также укрепленности вагона, очень весело.
Ротмистр выглянул в дверь и махнул рукой в сторону головы состава. Спереди раздался звонкий свисток, и вагон дернулся.
Ну все, поехали. Происходящее внутри вагона мне стало совершенно неинтересно, так что я прилип к окну в ожидании встречи с таинственным местом Силы.
Сначала мимо вагона промелькнули пригороды Топинска. Потом пошли поля и огороды хуторов, сменившиеся густым лесом. Через пару километров пути лес начал затягивать знаменитый туман. Вот с этого момента начались чудеса. Внезапно на стекле прямо перед моим носом проявились и начали разгораться мелкие руны, которых я раньше не видел.
Туман заполонил всю округу, и видимость сильно ухудшилась, зато эта картинка добавила нервозности. Туман не был статичным, его масса постоянно клубилась, сплетаясь в диковинные и даже угрожающие формы. Постепенно внутри этой завесы начали проявляться какие-то светлячки или блуждающие искры, подсвечивая деревья, ставшие простыми декорациями мистического перформанса. В моей голове зазвучал тихий, едва различимый шепот. Понять ничего было нельзя, но на меня начала наваливаться какая-то странная усталость.
– Игнат Дормидонтович, – позвал меня начальник, и я резко встряхнулся.
Взгляд у Дмитрия Ивановича был обеспокоенным, а у жандармов насмешливым – они явно знали, что происходит, и давно к этому привыкли.
Смотреть за окно перехотелось, но ненадолго. Мы резко вынырнули из тумана и оказались на освещенном усталым осенним солнцем пространстве. Из леса уже выехали и двигались по дамбе через заболоченное редколесье с кривыми и чахлыми сосенками. Дамба практически сразу расширилась до острова, вокруг которого по периметру, прямо в воде, стояли столбы-тотемы. Именно они и отгоняли туман. Это было понятно по тому, как агрессивно тот пытался накатиться на столбы, но бессильно клубился на строго очерченном расстоянии.
Свечение на окнах вагона стало слабее, но руны полностью не исчезли.
Наш состав начал замедляться, как только мы выехали из тумана. Так что к деревянным воротам, которые замыкали самый настоящий частокол, он подошел очень медленно. У перрона вдоль длинного ангара состав остановился. Частокол вокруг острова выглядел очень колоритно – каждое бревно испещрено резными рунами, а на остриях некоторых имелись даже черепа животных.