— Ну и ладно. Тогда я вас вот о чем попрошу — не выходите из помещения станции Связи. По крайней мере, пока.
— Вы что же, считаете, что это опасно?
— Да, Мэг, я считаю, что это опасно. Вас могут убить.
— Кто?
— Те же кернеммиты. Кто-нибудь еще — кто теперь их разберет. Уж вы простите меня за откровенность, но я забочусь не столько о вашей жизни, сколько обо всех нас.
— Я понимаю. У вас и без меня забот хватает.
— Да. И нам было бы совсем некстати именно сейчас потерять связь с Метрополией, да еще навлечь на себя расследование. Сколько осталось до прилета рейдера?
— Тридцать шесть дней. Если ничего не случилось. Пока о нем не было никаких новых сообщений.
— Долго. Черт подери, продержаться бы эти дни, а там — будь что будет!
Не удержаться вам, мэр, не удержаться. И вы это знаете, и я это знаю. Да и значения это уже особенного не имеет — все равно вы теряете контроль над событиями.
— Скажите, мэр, оставаться на Станции — это приказ или пожелание?
— Пожелание. Я не могу вам приказывать. Но если вы его не примите во внимание, вам придется сидеть где-нибудь под надежной охраной.
— А возможна ли сейчас надежная охрана?
— В том-то и беда, что вряд-ли. Так что уж лучше вы не выходите наружу. По крайней мере, дня два.
— Да мне, собственно говоря, и незачем вроде. Разве что на пляж слетать.
Мэр грустно улыбнулся, потом снова стал серьезным.
— Еще одно. Я просил вас перегнать машину со стоянки — вы этого не сделали.
— Ну?
— А если завтра какой-нибудь идиот рванет там заряд, и вся стоянка разлетится в клочья?
— Тогда я останусь без машины — только и всего. Но никто не помешает этому же идиоту рвануть машину и неподалеку от Станции. Никакой разницы. Никто не предполагал, что на Сэлхе возможно такое — иначе на Станции имелся бы ангар.
— На Сэлхе такое было невозможно, Мэг. Это все от вас, от Метрополии. Ладно, я буду у себя. Если придет что важно — вызывайте.
Он отключился, а я еще долго сидел, глядя на пустой экран. Нет, мэр, это не все от нас. Тут вы заблуждаетесь. Тут вы глубоко заблуждаетесь. Если бы сегодня, прямо сейчас, я бы исчез — ну хотя бы взорвался вместе со Станцией — если бы через тридцать шесть стандартных суток не пришел бы рейдер из Метрополии, если бы в положенное время не прибыл «Раногост», и вообще если бы Ассоциация Свободных Миров забыла бы просто-напросто о вашем существовании — ваши проблемы все равно бы остались на Сэлхе. Это было бы слишком просто — все объяснять внешними воздействиями, в истории не счесть примеров подобных попыток. Но внешние воздействия исчезали, а проблемы оставались. Потому что существовали они не где-то во внешнем мире, а в самих людях, внутри любого человеческого общества, в связях между людьми.
Если бы Метрополия забыла о вас, Сэлх бы, наверное, не погиб. Он бы выжил, хотя прошло бы немало времени и пролилось бы немало крови, прежде чем все бы успокоилось. На первых порах жизнь стала бы труднее — ведь слишком многое на планету ввозилось извне. Машины и энергоэлементы к ним, электроника и медицинские препараты, новые знания и новые заблуждения. Но Сэлх бы выжил. Это не авангардный мир, враждебный человеку и населенный лишь постольку, поскольку из него можно что-то извлечь. Это самый настоящий рай. Минуло бы лет сто — и планета вновь стала бы на ноги и за несколько поколений сумела бы проделать путь, пройденный остальным человечеством за десятки тысяч лет, потому что информация, накопленная людьми, была бы в распоряжении обитателей планеты. Прошла бы тысяча-другая лет, и космический флот Сэлха вышел бы в Галактику, и Метрополия столкнулась бы с мощным и энергичным соперником. Именно этого, а не чуждых цивилизаций, больше всего боятся в Метрополии, именно поэтому на окраинах исследованного мира курсируют, обследуя все пригодные для жизни планеты, могучие галактические эскадры. Именно поэтому так строга эмиграционная политика и под таким контролем находятся все транспортные перевозки. Именно поэтому организована Служба Связи.
В нашем уставе сказано, что Служба связи существует для того, чтобы был возможен обмен информацией между всеми человеческими мирами. Но для этого вовсе не нужна никакая служба — для этого достаточно лишь знать принципы работы субрезонаторов и уметь их собирать. Но принципов работы не знаем даже мы — Офицеры Связи. Я знаю лишь то, что буквально через два десятилетия после открытия Бьюрга были разработаны средства мгновенной связи достаточно компактные, достаточно дальнодействующие и достаточно дешевые для того, чтобы буквально каждый человек мог ими обладать. Но затем случилось то, что и должно было случиться. Вся информация об открытии Бьюрга, о пути, которым он шел, даже о его биографии, и без того засекреченная правительством Метрополии, была фальсифицирована, чтобы никто не смог повторить разработок его лаборатории. Все разработки в смежных областях были засекречены и постепенно различными методами фальсификацией результатов, отказом в финансировании, подтасовкой исходной информации — сведены на нет. Фактически, вот уже несколько тысяч лет, как никто из людей не знал, как работает аппаратура Станций Связи. Мы умеем ее настраивать и ремонтировать, мы умеем ее делать — из готовых блоков, доставляемых неизвестно с каких предприятий — но никто, ни один человек во всей Галактике не владеет полным секретом изготовления аппаратуры Связи.