А-Курр с лучшими стрелками — ими, конечно же, были жители Континента — в первый же день организовали блокаду поселка. Правда, ополченцы сумели хорошо укрепиться и серьезного ущерба от блокады не испытывали. Снайперам А-Курра не удалось занять ни одной удобной позиции над поселком — на всех высотах уже окопались ополченцы и при попытке захватить одну из них отряд А-Курра потерял сразу троих бойцов.
Использование машин в боевых действиях также исключалось. Во-первых, сказывалось отсутствие достаточных запасов энергетических элементов, хотя их сбор и был организован по всему острову и Континенту. Да к тому же ополченцы каким-то образом сумели наладить в поселке производство самонаводящихся ракет, не слишком, правда, опасных, но попадающих без промаха. Две наши машины, появившиеся над поселком, были обстреляны и получили значительные повреждения, хотя никто из членов экипажей не пострадал.
Насколько я понял, в ходе конфликта бои происходили лишь на острове, а весь Континент остался в стороне. Да и тут они принимали характер скорее стычек, чем настоящих боев, лишь в поселке развернулось единственное сражение — первое в истории Сэлха. До конфликта на острове жило больше трех с половиной тысяч человек. Часть погибла в поселке, большинство улетело на Континент, переполнив те несколько небольших освоенных участков, что там были. Какая-то часть населения просто скрылась на Континенте — это, в основном те, кто опасался за свою жизнь из-за родственных отношений с кернеммитами. «Чистокровных» кернеммитов, судя по всему, не осталось, или же все они также сумели укрыться в дебрях Континента.
Но вообще чувствовалось, что напряжение, приведшее к такой острой стычке, спадает. Конечно, оставались те, кто в схватке потерял близких, чьи дома разрушили, кто жаждал отомстить за происшедшее, но все больше людей воевать больше просто не хотело. Даже если это была война за то, чтобы вернуть привычную спокойную жизнь. Румбо понимал это, и спешил с организацией штурма.
Правда, таяли и силы ополченцев. Многие из них оказались в ополчении случайно, и теперь при первой возможности спешили его покинуть. Комитет ввел суровые порядки — наблюдатели видели издали, что на главной улице поселка, напротив развалин особняка Крандалоса были возведены виселицы, на которых каждый день появлялись фигуры новых осужденных. Только за три последних дня из поселка бежало двадцать четыре ополченца. Они-то и рассказали о присяге Комитету, которую заставили принести всех, кто оставался в поселке, о численности и вооружении ополчения — их оставалось около трехсот человек, но вооружены они были гораздо лучше, чем армия Румбо. И еще о том, что в районе складов специальная группа ополченцев из числа наиболее преданных Комитету, готовит какое-то новое оружие.
Все это заставило Румбо ускорить подготовку к штурму поселка.
Атака была назначена на утро, через восемь суток после принятия решения о штурме поселка.
Все-таки воевать они не умели. Сначала, когда кое-как сделанные самодельные ракеты были выпущены сразу с трех сторон по позициям ополченцев, когда густой дым закрыл видимость и стрельба обороняющихся пошла наугад, совершенно бесцельно, они бросились вперед именно так, как и следовало — одновременно с двух сторон поселка, с целью соединиться где-то между мэрией и складами и рассечь силы ополченцев надвое. И им бы удалось это, если бы не ветер. Ветер в то утро был сильнее обычного, и уже через пять минут он сдвинул густое облако дыма, покрывшее сначала поселок, и понес его, постепенно рассеивая, в сторону океана. Делать дымовую завесу вторично оказалось незачем.
Огонь ополченцев сразу же стал прицельным, и нападающие залегли, не продвинувшись вперед и на пятьсот метров. Дул ветер, жарило солнце и снайперы из поселка стреляли по каждому, кто пытался хоть чуть приподняться из-за укрытия. Казалось, все потеряно для повстанцев. И вот тут случилось то, чего не ожидал никто из нас — с холма, на котором стояла Станция Связи послышалась беспорядочная пальба и громкие крики, несколько человек выскочило из окопов и бросилось бежать к поселку, на западном склоне разорвалось два-три заряда, и оттуда, с главного, самого удобного бастиона оборонявшихся, начал вестись прицельный огонь по позициям ополченцев, перед которыми залег отряд, наступавший с юга. Огонь по этому отряду — а им командовал А-Курр — сразу же практически прекратился, и они, не понимая еще, что случилось, встали и ворвались в поселок. Ополченцы не выдержали и побежали. Многие бросали оружие и поднимали вверх руки. Через полчаса все было кончено, лишь кое-где раздавались выстрелы, когда повстанцы, прочесывающие развалины поселка, натыкались на сопротивляющихся ополченцев.