- Я уже вышел ему навстречу. Не беспокойтесь капитан. Я быстро разделаюсь с этой мартышкой.
Корабли медленно приступили к перестроению.
А из розового тумана, как мираж в саванне, неожиданно стали, один за другим, появляться корабли, окружая транспортник и прикрывающее его боевое охранение.
О Инти! А это ещё, откуда? - испуганно пробормотал, медленно покрывающийся бледностью, капитан флагманского крейсера.
- Генерал, - раздался в рубке голос командира яхты, - это наши транспортники, я их узнаю.
Как с ними поступить?
- Попытайтесь огнём, - Мендоса вздохнул, - но, не повреждая, отогнать их от вас. Нам транспортные корабли ещё понадобятся. Они дорого стоят.
- Сделаем, генерал!
И в сторону появившихся из розового тумана кораблей, хлестнули, как бичи, голубые лучи лазерных орудий яхты и лёгкого крейсера, но они прошли мимо, они лишь предупреждали!
Транспортные корабли повстанцев, несмотря на предупредительный огонь противника, медленно и неуклюже приближались к транспорту с солдатами. Их маломощные пушки ещё не могли не только нанести вред, но даже достать до цели.
Их встретил второй орудийный залп, предупреждающий, что с ними не шутят. Но, неуклюжие транспортные корабли всё также настойчиво, несмотря на огневое предупреждение, продолжали двигаться.
- Они, что, решили покончить жизнь самоубийством? - несколько удивлённо проговорил помощник командира лёгкого крейсера. Куда они лезут?
- А вы спросите у них, - язвительно предложил командир.
В сторону повстанческих кораблей понеслась, быстрая как молния, телеграмма-запрос: «В чём дело? Вы что, хотите погибнуть?»
Но ответа помощник не успел дождаться: у повстанцев заговорили орудия, и транспортники, прибавив скорость, понеслись на конвой.
Сумасшедшие, с иронией прокомментировал их действия командир десанта, и пренебрежительно пожал плечами. Дайте связь с генералом.
- Атун Апу, я вынужден открыть огонь на поражение, иначе...
- Действуйте, хотя жаль, конечно, терять корабли.
Крейсер и яхта перевели огонь на транспортные кораблики.
Засверкали, перекрещиваясь, световые лучи. Они, с жадностью вонзаясь в бока тихоходных кораблей, как пиявки присасывались к ним и больше не отпускали.
Никто не ожидал, что эти, совершенно не приспособленные к суровым условиям боя тихоходы, покажут такую прыть.
Транспортники вертелись, изворачивались, пытались уйти от смертоносных лучей, но, не знающие пощады орудия лёгкого крейсера и яхты вновь находили их, подлавливали на манёврах и били, били, били!
Вот загорелся один из кораблей повстанцев, нечаянно подставив свой бок под орудия яхты, затем запылал другой. Но остальные, невзирая на встречный, плотный огонь конвоя, упорно продвигались к транспорту с солдатами.
Их мужеству можно было позавидовать!
И командир крейсера, наблюдая за боем, за отчаянной попыткой повстанцев добраться до десантного корабля, сурово поджав губы, произнёс: «Какие молодцы, какие же они герои!» А затем, покачав головой, добавил: «Мне искренне жаль их».
Загорелся ещё один транспортный корабль, подожженный орудиями крейсера, но не остановился, а продолжал всё ближе и ближе подбираться к желанной цели.
И никто из конвоя не обратил внимания, настолько они увлёклись уничтожением почти беззащитных кораблей, не увидел, как один из кораблей повстанцев, спрятавшись за горящего и покрытого дымом погибающего товарища, медленно подталкивая его носом, приблизился к транспортному кораблю с солдатами...
Командир крейсера, опытный солдат, мужественный и храбрый, в последний для транспорта с десантом момент, заметил подобравшегося почти вплотную повстанца и приказал перенести на него огонь всех орудий, но на долю секунды опоздал.
Из жерл пушек неуклюжего и неповоротливого кораблика, приспособленного не для войны, а для мирной перевозки грузов, вылетели убийственные лазерные лучи, и с жадностью устремились на врага. Но и сам он мгновенно запылал пронзённый десятком мощных световых лучей.
Продолжая по инерции двигаться, горящий кораблик повстанцев приблизился к набитому солдатами транспорту и, уткнувшись в его борт носом, взорвался. От мощного взрыва обшивка транспортного корабля раскрылась, как створки раковины-жемчужницы, и из отверстия, обрамлённого искорёженным, с острыми рваными краями, металлом, посыпались, как горох, погибающие солдаты.
Командир лёгкого крейсера, побледнев, смотрел на объятый пламенем, погибающий транспорт, и в голове его мелькала, всё повторяясь и повторяясь, одна и та же мысль - со мной, как и с транспортом всё кончено, всё кончено, всё кончено...