Если бы какой-нибудь путник проходил в это время здесь, он ничего бы не увидел кроме нагромождения камней и переплетённых корнями, переломанных, с ободранной корой, деревьев, тянущихся языком из горного ущелья. А ещё бы он увидел по бокам этой реки смерти, трупы погибших животных.
И как бы тщательно он не осматривался вокруг, он не увидел бы ни тщательно обработанных полей, ни казуч, ни людей. Одни лишь только грифы, несмотря на моросящий дождь, чувствующие за много миль приход смерти, кружились в воздухе и, посматривая вниз, готовились к кровавому пиру...
- Что с нами будет? - послышался чей-то дрожащий, совершенно не узнаваемый голос.
А другой, теперь уж точно мужской, ответил:
- Не знаю! Нужно спуститься на место деревни, может кто-то остался в живых... Надо посмотреть и поискать.
- Кто может остаться?! - полувопросительно, полуутвердительно, пробормотал Мигель, ещё раз окидывая взглядом окружающее пространство. Разве не видите - деревни нет! Мы одни здесь...
- Всё равно нужно пойти и поискать! - настойчиво повторил тот же мужской голос.
Теперь Мигель узнал его. Это говорил Родригес - двадцатипятилетний коротышка, сын кацика - старосты их деревни, и соперник Мигеля во всём, даже в любви к Марии.
Родригес, повернувшись к рядом стоявшей девушке, пытался взять её за руку, а она, всё ещё бледная и дрожащая от только что пережитого ужаса, смотрела вокруг ничего не понимающими глазами, и только две слезинки, а может быть это были капли дождя, скатывались по её щекам.
Мигель, не произнеся ни слова, отвернулся от них, и пошёл не вниз, прямо к деревне, а в сторону.
Все, кроме Родригеса, потянулись за ним.
По колено в жидкой грязи, обходя валуны, а кое-где оскальзываясь, перескакивая с одного на другой, он упорно продвигался подальше от скалы.
Эй! Услышал он сзади голос своего соперника, вы что, ослепли? Зачем за ним пошли? Деревня внизу!
Пришлось ответить.
- Выберемся из грязи, тогда и пойдём вниз.
Продолжая выдирать ноги из жидкой глинистой каши, и шаг за шагом продвигаться вперёд, даже не обернувшись, громко добавил:
- Если идти вниз, то мы можем поломать ноги.
С трудом преодолев препятствие, вышли к полосе кустарников и, не сговариваясь, разделились, на две группы - мужчины и девушки, чтобы выжать промокшую насквозь одежду.
Дождь, казалось, почувствовал, что людям теперь он не страшен, перестал сыпать с неба, а вскоре среди туч появились просветы. В воздухе потеплело.
Окоченевшие от долгого пребывания в воде, но живые, страдальцы наконец-то смогли хоть немного согреться. Холод начал понемногу покидать их тела, а дрожь уменьшаться.
Мигель, чтобы поскорее согреться, стал подпрыгивать и похлопывать себя ладонями. Это помогло. Вскоре он почувствовал, что его мышцы вновь могут работать, а боль из них ушла.
Тело от энергичных движений и похлопываний постепенно разогрелось, и на душе стало как-то веселей.
Правда, нужно идти к деревне, мысленно вернулся он к предложению Родригеса: может, действительно, кто-то уцелел, хотя..., и он ещё раз посмотрел в сторону тольдерии - нет, это совершенно невозможно.
В ожидании, пока его односельчане: муж с женой - Игнасио и Хуанита, а также Родригес, Хосе, и шестнадцатилетняя, большеглазая Мария, будут готовы продолжить путь, он непроизвольно стал думать о ближайшем будущем оставшихся в живых людей, и о своём тоже.
У них нет крова над головой, нет одежды и, главное, у них нет продуктов, а если бы они даже были, нет огня, чтобы разжечь костёр и приготовить хотя бы мало-мальски съедобную пищу. Хорошо ещё, что у мужчин есть мачете. Спать, конечно, придётся на сырой земле, завернувшись в мокрые, пока не высохли, пончо. Сколько времени они выдержат такие условия жизни? Неделю? Две? А дикие собаки? Сейчас их здесь нет - куда-то ушли, но они в любое время могут вернуться! Что, тогда? Даже представить страшно!
- Пошли, что ли! - вывел его из задумчивости голос Игнасио, мужа его двоюродной сестры - крепко сбитого парня, ростом не менее шести футов и очень сильного.
Вот так всегда, вздрогнув от неожиданности, подумал Мигель об Игнасио. Подойдёт так тихо, что даже шагов не услышишь. Не зря про него говорят, что он лучший охотник. Мне бы так научиться ходить.
Все уже были готовы к движению, и Мигель последовал за Игнасио.
Так, цепочкой, они и двинулись вниз, к несуществующей теперь деревне.
Продвигались молчаливой группой, лишь изредка слышалось, как кто-нибудь чертыхался, продираясь сквозь колючий кустарник.
Прошли ярдов четыреста-четыреста пятьдесят, а слева всё то же: сухая река из камней, стволов деревьев с обломанными ветками и ободранной корой, но только здесь она была раза в два шире. По-видимому, поток на равнинной местности, уперевшись в селение как в стену, расширился, а затем, сметя его со своего пути, помчался дальше. Что для него каких-то там два-три десятка казуч из глиняных кирпичей?