После Малдуна Совет возглавила мадам Эльфрида Клегг. Она попыталась дать новое определение «существа», надеясь установить более тесные связи с другими видами магических созданий. Мадам Эльфрида объявила, что «существа» — это любые создания, говорящие на человеческом языке, и пригласила на очередную встречу всех, кто способен вразумительно объясняться с волшебниками. И на этот раз тоже возникли проблемы. Тролли, которых гоблины обучили произносить несколько простых фраз, вновь разнесли зал Совета. Джарви бегали вокруг стульев, кусали и царапали ноги присутствующих. Тем временем большая делегация привидений (при Малдуне их не пустили на Совет на том основании, что они не прямоходящие, а прямоскользящие по воздуху) в знак протеста покинула собрание, возмущенная, как они выразились впоследствии, «бесцеремонным предпочтением, оказанным нуждам живых в ущерб желаниям мертвых». Кентавры, которых при Малдуне относили к «зверям», а при мадам Клегг причислили к «существам», вообще отказались участвовать, протестуя против несправедливого исключения русалок, неспособных вне воды разговаривать на каком-либо языке, кроме русалочьего.
Только в 1811 году было найдено определение, которое большинство волшебников сочли приемлемым. Гроган Стамп, вновь назначенный министр магии, постановил, что «существо» — это «любое создание, достаточно разумное, чтобы понимать законы магического сообщества и участвовать в создании этих законов»[3]. Делегатов-троллей допросили в отсутствие гоблинов и пришли к выводу, что они совершенно не понимают того, что им говорят, вследствие чего их и классифицировали как «зверей», несмотря на прямохождение; впервые в истории через переводчика пригласили русалок вступить в число «существ»; феи, пикси и садовые гномы, невзирая на человекоподобную внешность, были без малейших колебаний причислены к «зверям».
Естественно, этим дело не кончилось. Все знают о требованиях экстремистов классифицировать маглов как зверей; общеизвестно, что кентавры отказались от статуса «существ» и пожелали остаться «зверями»[4], в то время как оборотни уже много лет занимают промежуточное положение между «зверями» и «существами». На сегодняшний день ими занимается Служба поддержки оборотней при Секторе существ, хотя Канцелярия по регистрации оборотней и Группа отлова оборотней подчиняются Сектору зверей. Несколько видов вполне разумных созданий классифицируют как «зверей» из-за того, что они неспособны совладать со своей злобной натурой. Мантикоры и акромантулы владеют осмысленной речью и тем не менее пытаются слопать всякого, кто подойдет к ним слишком близко. Сфинксы говорят исключительно загадками и при неверном ответе впадают в буйство.
В тех случаях, когда по поводу классификации того или иного зверя существуют разногласия, это будет отмечено в комментариях к соответствующей статье.
Обратимся теперь к следующему вопросу, который волшебницы и волшебники чаще всего задают, как только речь заходит о магозоологии: «Почему маглы не замечают магических зверей?»
Что знают маглы о магических зверях
(краткий обзор)
Как это ни удивительно для большинства волшебников, нам не всегда удавалось скрыть от маглов существование магических зверей и чудовищ. Даже самое поверхностное знакомство с магловскими литературой и искусством Средних веков убеждает нас в том, что многие создания, ныне считающиеся вымышленными, в те времена были для маглов вполне реальными. Драконы, грифоны, единороги, фениксы, кентавры — эти и многие другие звери широко представлены в магловском творчестве той эпохи; правда, чаще всего до смешного неправдоподобно.
Однако при более внимательном изучении магловского бестиария мы убеждаемся в том, что большинство магических зверей либо вовсе остались незамеченными, либо принимались за нечто иное. Рассмотрим сохранившийся фрагмент рукописи, составленной неким братом Бенедиктом, монахом-францисканцем из Вустершира:
Нынче я работал в саду и под кустиком базилика обнаружил хорька чудовищных размеров. Он не спрятался и не убежал, как обычно делают хорьки, а бросился на меня, опрокинул на землю и вскричал с самой неестественной злобой: «Пшел вон, лысина!» Вслед за тем он укусил меня за нос, да так сильно, что кровь не останавливалась несколько часов кряду. Отец-настоятель не хотел верить, что мне повстречался говорящий хорь, и даже спросил, уж не отведал ли я реповой настойки брата Бонифация. Нос мой распух и кровоточил, и потому меня освободили от участия в вечерней молитве.
3
Исключение было сделано для привидений, которые утверждали, что бестактно называть их «существами», поскольку земное существование для них уже закончилось. Вследствие этого Стамп создал в Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними три подразделения: Сектор зверей, Сектор существ и Сектор призраков.
4
Кентаврам не пришлось по нраву, что статус «существа» им придется делить с такими созданиями, как вампиры и вурдалаки, и потому они заявили, что будут сами заниматься своими делами, независимо от волшебников. Годом позже то же самое провозгласили и русалки. Министерство магии вынуждено было, пусть и с большой неохотой, принять их требования. Хотя при Секторе зверей Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними существует Бюро по связям с кентаврами, сами кентавры ни разу не обращались к нему за помощью. В отделе ходит даже шуточное выражение о сотрудниках, которых скоро должны уволить: «Его перевели в Бюро кентавров».