– Вот, пожалуйста, растопка совершенно не истрачена. Кто так за лошадью ухаживает? Думает, если она железная, так все стерпит?
– Записи там есть? – поспешно воскликнул Трауб.
Митч неторопливо вытащил листок из середины стопки и принялся читать:
– «Дорогой Джонни! Это мое последнее письмо к тебе. Ты спрашивал, что случилось, но я не могла ответить. Не могу сказать этого и сейчас. Ты должен поверить на слово: мне стало известно нечто такое, что не позволяет мне встречаться с тобой и отвечать на твои чувства. И все же остаюсь любящая тебя Джоана Бекер. Надеюсь, это письмо ты сожжешь, так же как и все предыдущие».
– Какая драма! – вскричал Сэмюэль Трауб. – Читательницы «Манчестер экспресс» промочат слезами все пятьдесят страниц воскресного номера. А сейчас дай-ка мне вон те пожелтевшие листки. Думается, на них мы найдем причину таинственного преступления.
Трауб быстро просмотрел пачку листков. Лицо его приняло озадаченное выражение.
– Я предполагал нечто подобное, но не в таком же масштабе!
– Что там? – терпеливо спросил мистер Митч.
– Бумаги покойного Джона Баскета, некоторые его важные распоряжения. Вот, пожалуйста: «Я, лорд Джон Баскет, будучи в здравом уме и твердой памяти, заявляю и подтверждаю, что младенец Джон, рожденный девицей Анной Стил, действительно является моим сыном и пользуется всеми правами бастарда, включая право на имя, которое он получает в случае отсутствия прямых законных наследников, и право на долю наследства…»
– Так вот о каких правах говорил наш садовник!
– Похоже на то. Но это еще не все. Вот другая бумага: «Я, лорд Джон Баскет, будучи в здравом уме и твердой памяти, заявляю и подтверждаю, что младенец Джоана, рожденная девицей Джессикой Бекер, действительно является моей дочерью…» – ну и так далее.
– Но это значит, что у садовника была веская причина для убийства!
– И не только у него. Миссис Баскет вряд ли обрадовалась внезапному появлению родственничков, да еще такого свойства. Но и это еще не все. Читаем следующую бумагу: «Я, лорд Джон Баскет…»
– Достаточно, – произнес Куз Митч. – Я правильно понял, что все четыре Джона, а также Джоана Бекер являются незаконнорожденными детьми старого лорда?
– Совершенно верно. Как видим, подземный ход во времена любвеобильного лорда не простаивал впустую.
– Теперь понятно, что имела в виду бедная Джоана, когда писала прощальное письмо своему не состоявшемуся возлюбленному. Представляю, каково было узнать, что закрутила роман с единокровным братом. Но заметьте, мистер Трауб, она его убивать не собиралась, хотя он тоже мог претендовать на долю наследства. Мне даже жаль бедную девушку. Но главное, мы так и не выяснили, кто же ее убил. Основания для убийства есть у всех, но убить мог только один. И куда он дел тело? Уж кто-кто, а Томми учуял бы свежий труп за полмили, а бедняга тычется, словно собака, потерявшая след, и плодит дурные гипотезы. Значит, Джоану выманили из дома и убили где-то в другом месте, а в замке трупа нет и не было.
– Что? – Трауб хлопнул себя по лбу. – Говоришь, трупа нет и не было? Болван! Как я не подумал? Идем скорее, может быть, еще не поздно…
Баскет-Холл – небольшой замок, но, когда бежишь от конюшни к парадному входу, огибая остатки рва и флигель для прислуги, маршрут оказывается достаточно длинным. В холле Трауб и Митч едва не сбили Томми, который направлялся куда-то, держа на отлете драгоценную свою шляпу.
– Томми, бегом к хозяйке! Там должен быть доктор Листер. Пусть он немедленно спустится в винный подвал. Требуется его помощь!
Хорошо вышколенный сотрудник отличается тем, что вопросы он задает потом. А что касается вопросов доктора и миссис Баскет, то у Томми есть шляпа. Она даст ответы на любые вопросы.
– Ты говорил, – задыхаясь, произнес Трауб, – что Джон Брукс занимался в подвале кирпичной кладкой. Это где?
– Рядом с подземным ходом. Но там нет ничего, только трещина в старой стене. Новая кладка – что-то вроде контрфорса.
– Ты проверял?
– Нет, – сокрушенно признался Куз Митч.
– Инструменты тут где хранятся? Кувалда, зубило, ломик…
– У Брукса в подсобке все должно быть.
Висячий замок с двери кладовки Митч сбил одним мизинцем. Выбрали инструмент и неизменный масляный фонарь, без которого в подвале мог ориентироваться один только Куз Митч.
Забравшись на стеллаж и примостившись у самого потолка, Митч легко взмахнул кувалдой, какую иному спортсмэну и двумя руками не поднять. Вниз посыпалась кирпичная крошка, а затем и целые кирпичи.