«Стукнуть тебя надо покрепче, старого дурака», – подумала Марта, разглядывая бутылку.
– Я у вас изымаю эту настойку. – Она достала из сумки пакет для вещдоков и бланк формы изъятия. – Сейчас все заполним, и распишетесь.
– Это корешки. – Карастоянов наклонился к бутылке. – А где вершки? Цветы, стебли?
– Сжег, все сжег, – старик махнул рукой. – Мне велели, я все сжег.
– Когда сожгли? В пятницу, когда отравилась Мадина?
– Да, в пятницу.
– Вы с кем-то встречались, говорили в тот день?
– С кем я мог говорить? Гости приехали, почти сто человек. Все бегают, на столы накрывают, а тут коза умирает, на весь двор кричит… Зачем мне с кем-то говорить? Подходили, спрашивали, что такое. Что я могу сказать? Коза «волчьего корня» наелась – вот что такое.
– То есть вы сначала прервали мучения бедного животного, – уточнил Карастоянов. – А потом занялись прополкой клумб.
– Конечно. Не могу же я оставить бедную тварь умирать.
– Во сколько вы начали полоть и во сколько закончили? – Марта незаметно пнула Карастоянова ногой в пятку, чтоб не возникал.
– Дайте вспомнить. Ужин начали в шесть. Значит, до шести я уже все убрал.
– А где сжигали?
– Там, на заднем дворе.
– Скажите, эта женщина подходила к вам? Спрашивала?
Ираклий Вахтангович уставился на снимок Анисьевой.
– Много подходило. Зачем коза лежит? Зачем кричит? Почему козе плохо? Какое их дело? Они этой козы родственники?
Марта скрипнула зубами.
– Пожалуйста, посмотрите на эту женщину повнимательней и вспомните, о чем вы с ней говорили.
– Да ни о чем не говорили. Другие говорили, она стояла, смотрела. Хорошая женщина. Не приставала.
Марта испустила горестный вздох.
Ей вдруг захотелось переспать с Карастояновым. Не в смысле как сегодня ночью, целомудренно отдохнуть на своей половине кровати. А завалить его и воспользоваться служебным положением по полной программе. Под девизом «Пусть на этой неделе случится хоть что-то хорошее».
Потому что начиная с понедельника ничего хорошего явно не случится.
– Уточните, пожалуйста, – уныло-вежливым голосом сказал Кондрашка. – Вы хотите, чтобы я пошел на конфронтацию с московским Управлением из-за того, что старый садовник в Сергиевом Посаде выращивал тайком на клумбе джунгарский аконит и нечаянно отравил козу?
– Да ты издеваешься! – всплеснул руками Ибрагимыч, взявший на себя роль греческого хора.
– Нечаянно именно джунгарским и северным аконитом оказался отравлен Новосельников, – стараясь не кипятиться, проговорила Марта. – Нечаянно именно Анисьева является одновременно свидетелем того, как старик выпалывал клумбу, и контроллером Новосельникова. Нечаянно именно у нее в подчинении находится вымышленный контроллер, и под его началом – не менее шестидесяти вымышленных аккаунтов, каждый из которых «зарабатывает» по десятке в день.
– Кхм, – сказал Кречетов.
– Аркадий Борисович, – самым елейным тоном пропела Марта. – Ну не надо делать вид, что контроллер Гарпага – не она. На вас никакой вины нет, я ее сама рассекретила. Подручными средствами.
– А это совершенно неважно, – покачал головой Аркадий Борисович. – Важно, что имеющихся улик не хватает для того, чтобы выписать ордер на обыск сотрудника СБ. Все эти выкладки вашего «независимого эксперта», – он потряс распечаткой контент-анализа, который сделал Мерлин, – не стоят выеденного яйца. Равно как и бутылка с корешками. У вас есть еще что-нибудь?
…У нее было. Украденная через «жучка» переписка Анисьевой с Сорокиным, и что еще важнее – та часть переписки с Гарпагом, которую она вела от лица несуществующего контроллера. «Коллеги», которого Гарпаг вычислил по однообразным комментариям бот-генератора. Вычислил с присущей ему въедливостью клеща, несколько раз пытался «разоблачить» публично, а когда никто не обратил внимания – написал своему куратору напрямую: я вскрыл жулика, ворующего деньги Конторы! Дайте-дайте-дайте мне пайцзу, я хочу жить!
Но гражданка Анисьева тоже хотела жить. По возможности – вечно.
Спохватись Гарпаг со своей активностью на месяц позже – она бы просто навестила его ночью. Но сейчас ее положение было шатким. Она начала тянуть время, обещая Гарпагу пайцзу и отчаянно ища выход. А он угрожал разоблачением.
И выход нашелся. Сам подвернулся под руку, как по заказу.
Марта знала это чувство – словно удача смотрит прямо на тебя и посылает воздушный поцелуй.