«Алексис… Мм… этью. Макс. Донна».
Я всё ещё помню вас, моя радость. Все ещё помню себя. Но с каждым разом всё меньше и меньше. Сознание уплывает, тёмных пятен всё больше. Кажется, прийти сюда было ошибкой.
До конца эксперимента осталось восемьдесят три дня. Дождаться. Дождаться. Дожить.
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Усмиряю стук сердца. Тише-тише. Почти не дышу. С последнего возрождения прошли рекордные пятнадцать дней. Волнуюсь и дёргаюсь всё больше. Проклятье! Сегодня не добегу. Уверена, загонщиков будет двое. Усмешка касается губ: смертей не было слишком давно. Учёным это не нравиться.
Один год. Большой ли это срок?
«Алексис, Мэтью, Макс и Донна».
Проклятая бесконечность в беличьем колесе. Будь оно всё проклято.
Стоп! Сквозь полог нижнего яруса вижу загонщика. В защитном костюме он мягко ступает между разросшихся кустов черники. Снова усмехаюсь. Не учили наверх посмотреть? Сгруппировавшись, спрыгиваю, вонзая трофейный нож по самую рукоятку, в мышцу за ключицей. Быстро отираю о костюм, забираю оружие и бегу. Бегу!
Не оглядываясь, не проверяя. Много крови. Скорее всего, я задела артерию, а значит, ему не жить. Где-то в углу сознания мелькает чувство вины, но я быстро справляюсь с этим. Либо я, либо меня.
Сильный запах озона. Не раздумывая, плюхаюсь вниз. Лучевое! Ах вы, твари! В бессилии сжимаю кулаки. Ногти впиваются в ладони, но ярость не утихает. Убежать не получится, всего один разряд и мои мозги зажарятся, словно яичница на сковороде!
До линии ещё далеко, но я не сдамся. Как же не хочется умирать!
Приподняв голову, оглядываю горизонт. Была, не была!
Короткими перебежками, от дерева к дереву. Замираю. Жду. Снова вперёд. Успокоить сердце. Вдох на каждый четвёртый шаг, выдох ещё через четыре. Бежать, бежать, бежать.
Говорят, смерть от разряда мгновенная и безболезненная. Пусть говорят. Но ты-то знай — это ад.
Вновь моя рука падает у самой красной линии. Я запомню и это.
Возрождение… Да, сорок шестое. Ничего не помню. Только боль. Утром кричу и плачу, словно малый ребёнок. С трудом верю записям из дневника. Это я? Это моё? Не может быть.
Более или менее прихожу в себя ближе к вечеру. Если доживаю в этом теле до него. Загонщики стали хитрее. Проклятые учёные дают им всё более крутые пушки.
Сегодня нашла у кровати лучевик. Выкусите! Оружие копится и у меня.
Сколько там было дней? Пятнадцать? Я в этом теле уже три недели! Теперь это мой лес. Я знаю здесь каждый проклятый кустик! Каждую проклятую травинку! Больше никто не тронет меня! Никто!
Осторожно выглядываю из-за ствола дерева. Шорох и движение справа на самом краю видимости. Удар, вскрик и запах озона. Как запах победы. Пусть заряда осталось всего ничего, но сегодня я положу всех! Больше никакой жалости к моим врагам.
Ну-ка, что тут у голубчика?
Мимикрирующий костюм здорово обтрепался, но ещё послужит. Осторожно ступаю по опавшим листьям. Сколько осталось до конца? Месяц? Неделя? Как добегу, надо проверить сроки. Засиделась я в этом проклятом лесу.
В комнате контроля стояла полная тишина. Все присутствующие, учёные-экспериментаторы, десять человек, с жадным вниманием приникли к гибким дисплеям.
Записи с камер наблюдения не утешительны. Для сорок девятой смерти понадобилось пять загонщиков. Испытуемая номер один, оказалась на удивление выносливой.
— Предельное число сорок девять?
— Это подтверждено.
— Что с объектом?
— Регрессия. Полная утрата сознания на пятидесятое возрождение.
— Но согласитесь, предпосылки были отмечены ещё в самом начале. На тринадцатое, не так ли?
— Интересно, очень интересно. Парадоксальные данные. Теория о бесконечном клонировании, без потери целостности личности, опровергнута полностью!
— Нужны дополнительные исследования.
— Военные спонсируют повторный эксперимент?
— Безусловно.
— Что с её семьей?
— Всё по контракту. Год на нашем полигоне, либо до абсолютной регрессии. Посему, полные выплаты — сто миллионов рублей.
— Сколько?!
— У неё четверо детей, в конце концов. Этого хватит с лихвой на их обучение и безбедную жизнь ещё несколько лет после совершеннолетия. Что вы так смотрите? Как будто из вашего кармана их вынимают.
На экранах хорошо видно девушку, в припадке безумия крушащую мебель.
— Эксперимент признан состоявшимся?
— Несомненно.
— Предельное число возрождения клонов, с сохранением сознания и человечности, — сорок девять…
— Может убавить параметр жестокости у био-конструкций загонщиков? Не влияет ли это на чистоту эксперимента? Не слишком ли часто они ждали до последнего?