Гермиона встала рядом с Драко, не отпуская его руки, повернулась к темному небу, посреди которого они застыли, и именно в этот момент где-то в Сити** Ее Величество Елизавета Вторая подняла бокал шампанского. По другую сторону Вестминстерского моста зазвонил Биг-Бен. По Лондонскому Оку побежали цветные огни, а в темное небо взвились первые снаряды новогоднего фейерверка.
Драко держался за руку Гермионы, но о головокружении и страхе забыл. Вокруг их кабинки взрывались сотни огней, осыпа́лись мириадами искр фантастические цветы и гигантские шары; красные, зеленые, синие, желтые морские звезды и галактические спирали взмывали ввысь и опадали, истаивая на лету. Капсулы Ока вспыхивали и гасли, тонкие нити инверсионных следов выстреливали к облакам и распускались в наивысшей точке затейливыми узорами. Внизу, намного ниже их временного пристанища, под причудливыми углами рассыпа́лись цветные огни, и от этого верх и низ смешались, переплелись, поменялись местами. Было совершенно непонятно, где же теперь небо, а где надежная и твердая земля. Гермиона и Драко словно оказались в центре световой вакханалии и замерли в нем, пережидая стихийные всплески рождения новой вселенной.
Светопреставление длилось едва ли не четверть часа, и почти с середины этого отрезка времени Драко смотрел на Гермиону Грейнджер. В ее шоколадных глазах отражались вспышки фейерверка, огоньки вспыхивали даже на приоткрытых пухлых губах, на слегка подкрашенных ресницах, запутывались в темных локонах. Она улыбалась и иногда неслышно ахала, сама не замечая, что при особо впечатляющих взрывах крепче сжимает ладонь Драко. Юноша рефлекторно стискивал ее тонкие пальцы и не отводил глаз от ее лица, завороженный новой, неожиданно открывшейся ему красотой. Канонада вокруг колеса обозрения стояла оглушительная, и это играло на руку Малфою — иначе Гермиона услышала бы, как гулко и часто колотится его сердце.
Когда в темноту взметнулись последние вспышки и цветные звезды медленно опускались вниз, Гермиона облизнула губы и прошептала:
— Красиво, правда?
— Да, — хрипло согласился Драко, глядя на нее. — Красиво.
========== 6. Страсти-мордасти ==========
Хогвартс встретил Гермиону и Драко новым магфиком, в котором молодожены Малфой отрывались на жарких пляжах Южной Америки. Гермиона страдальчески закатила глаза, на что Драко философски пожал плечами:
— Сами виноваты: на праздник вдвоем куда-то умотали. Чем еще могли разродиться наши доморощенные таланты?
Гермиона вынуждена была признать его правоту и не сразу уловила, что же царапнуло ее в словах Драко. Это «мы» прозвучало не то чтобы неуместно, но… какое, к Мерлину, «мы»?!
Тем не менее в оставшиеся дни каникул молодые люди общались довольно много. Гарри, Полумна, Джинни еще не вернулись (про Рона Гермиона, конечно, помнила, но его возвращение в школу больше не было для нее желанным событием), младшие ученики сами сторонились ее, а вокруг Драко и вовсе образовался некий вакуум. Но совсем недавно девушка тащила его за руки по катку, будила утром, показывала любимые места в центре города — она не могла так просто оставить человека в одиночестве. Драко не возражал. Не лучился счастьем, не прыгал до потолка, но ни разу не высказался против присутствия Гермионы рядом. Это давало надежду на нормальное общение, и Гермиона пользовалась затишьем, чтобы узнать Малфоя получше. Ей было интересно.
Драко сдал свое несчастное магловедение, причем на сто двадцать баллов, и настолько воодушевился (Гермиона все еще хотела так думать), что попросил у нее еще какую-нибудь книжку. И пропал. Девушка сначала недоумевала, потом насторожилась… пока не поняла, что не надо было давать Малфою новеллы о Шерлоке Холмсе! Когда Драко пристал к ней с просьбой дать продолжение, Гермиона только закатила глаза и высказалась в том плане, что уж лучше они кино про этого персонажа посмотрят.
— Что… посмотрим? — растерялся Драко.
— Фильм. Или несколько фильмов. Знаешь, про Шерлока Холмса сняли много фильмов.
— Откуда сняли?
— Драко! — Гермиона всплеснула руками. — Ты что, кино ни разу в жизни не смотрел?! Скажи еще, что тебе мультики в детстве не показывали!
— Му-у-ультики… нет, на ферму мы не ездили.
— Причем здесь ферма? — Пришла очередь Гермионы непонимающе хлопать глазами.
— Твои му-у-ультики звучат как мычание коров.
— Так! Ясно. Вот потеплеет, и вместо Хогсмида снова пойдем в город — на этот раз в кино.
— Как скажешь, — усмехнулся Драко, и Гермиона подозрительно прищурилась. Закралась ей в голову догадка, что хитрый Малфой развел ее еще на одну прогулку. Однако возмущаться и уличать наглого манипулятора она не стала, потому что ей и самой хотелось вырваться из Хогвартса. — Так что, есть еще эти истории? — с самым невинным выражением на лице напомнил юноша.
— Если бы я знала, — ехидно ответила Гермиона, — я бы купила парочку любовных романов и подсунула тебе в качестве мелкой пакости.
— Не напоминай, а? — поморщился Драко. — Тут вся школа завалена этими историйками про любовь, деваться от них некуда.
— И что, — улыбнулась Гермиона, — ни слова не будет о том, что гриффиндорцы не делают пакостей?
— Во-первых, ты сама это только что сказала, во-вторых, ты живешь в подвалах Слизерина, общаешься со слизеринцем, твой ум работает как у слизеринца… Может, ты уже не такая и гриффиндорка?
Как ни странно, Гермиона не обиделась, а развеселилась. Может быть, потому, что у Драко хитро поблескивали глаза и губы подрагивали от сдерживаемой улыбки? Вместо праведного возмущения юноша получил диванной подушкой по голове, ахнул от изумления и кинул метательный снаряд обратно.
Они носились вокруг дивана, пытаясь огреть друг друга схваченным в запале пледом и подушкой, когда в гостиную вошли братья Криви.
— О! — восхитился Колин и немедленно нажал на кнопку своего колдоаппарата.
— Ага, — с тихим восторгом поддержал брата Дэннис.
Братцы очень быстро исчезли из поля зрения замерших в нелепых позах Драко и Гермионы. Девушка сдула со лба прядь волос и аккуратно пристроила подушку на диван.
— Грейнджер, — замогильным голосом произнес Драко. — Мы попали.
— Мы попали намного раньше, — обреченно согласилась Гермиона.
На следующий вечер Хогвартс «порадовал» их новым магфиком о необычных ролевых играх, принятых в семье Грейнджер-Малфоев…
Чтобы не попадать больше в неловкие ситуации, бывшие враги, а ныне товарищи по учебе встречались либо в библиотеке, где готовились к предстоящим занятиям, либо в комнатах друг у друга. Получилось, что Гермиона без уехавших на каникулы друзей осталась совсем одна, и Драко, как это ни странно, оказался единственным человеком из ее прошлой жизни. Связующей ниточкой между детством, полным испытаний и потерь отрочеством — и настоящим, в котором девушка чувствовала себя потерянной и одинокой.
Рядом с Драко было… спокойно. С каждым днем Гермиона отмечала все больше перемен в нем, когда-то настолько вредном, что хотелось ему врезать. Теперь юноша по большей части молчал, а если говорил, то негромко и с едва заметной иронией. Довольно скоро Гермиона почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы спросить его об этом. Драко только плечами пожал — новый жест, пришедший на смену размахиванию руками и злобным выпадам:
— Нет больше необходимости самоутверждаться. — Он помолчал, словно решаясь сказать что-то важное, потом с горечью проговорил: — Самоутвердился уже. Хватит.
Гермиона не стала развивать тему. Она понимала, что между ними все еще очень много старых обид, старых сердечных ран, о которых так или иначе придется поговорить. Но за то недолгое время, что они провели вместе, она успела осознать: Драко пойдет на откровенность только тогда, когда сам будет к этому готов. Надавишь чуть сильнее или не вовремя — и он закроется, отгородится стеной холодного презрения. Уйдет в такие глубины своего одиночества, из которых она вряд ли справится вернуть его. А Гермионе этого не хотелось.