От магического фанфикшна студентов сильно отвлекали грядущие экзамены. Для Гермионы, Гарри, Драко и Рона эта весна должна была ознаменоваться ЖАБА и стать началом новой, взрослой жизни. И чем ближе были испытания, тем острее Гермиона чувствовала, что что-то в ее судьбе основательно пробуксовывает.
С Роном отношения так и не наладились, хотя Джинни по-прежнему оставалась хорошей подругой, да и Гарри не принял ничью сторону, продолжая общаться и с Уизли, и с Грейнджер. Возмущался ли по этому поводу Рон, Гермиона не знала, но потерять еще и Поттера была совершенно не готова.
А еще был Драко, и был он в ее жизни так основательно и непринужденно, словно никогда и не бывало по-другому. Подготовка к занятиям — вместе, в столовую — вместе, в Хогсмид — вместе… К слову, месяца через полтора после рождественских каникул директор МакГонагалл вызвала Золотое трио и выдала им распоряжение Министерства приглядывать за Драко Малфоем. Оказывается, эти жутко важные пописульки не нашли адресатов в начале сентября! Письмо для Гарри все это время валялось на Гриммо, 12, где, принятое Кикимером за неважное, отдыхало в бумажном мусоре для растопки камина. Рон свое просто потерял в ворохе семейной почты, а Гермионе не догадались отправить конверт в Нору́.
Свое предписание Рон смял и сжег, проворчав что-то о презренных хорьках; Гарри просветленно улыбнулся и запихнул документ в ящик стола, где министерское задание теперь планомерно покрывалось пылью. Гермиона только головой покачала. Она и без того проводила с Малфоем почти все свободное время, и не потому, что он был ее поднадзорным, а потому, что ей было с ним интересно.
Уравновешенный, ироничный Драко Малфой нравился Гермионе Грейнджер. Девушка не была уверена, что с этим надо что-то делать, и просто плыла по течению. Иногда она подмечала, что Драко тянет к ней — чисто физически тянет: он брал ее за руку, устраивал подбородок ей на плечо, чтобы заглянуть в какой-нибудь учебник или свиток, шутливо пихал ее локтем, когда они выстебывали очередной шедевр про их семейную жизнь. Но никогда не переходил черту, никогда. То ли неуверенность, то ли еще что-то удерживало Драко, и самой умной ведьме курса потребовалось всего два месяца, чтобы догадаться: он не станет ни ухаживать за ней, ни соблазнять ее, пока думает, что вина его семьи все еще висит над ним и разделяет их. Иными словами, он ничего не станет делать до суда.
А еще Гермиона смутно догадывалась, что Драко не прикоснется к ней, пока она сама его к этому не подтолкнет. Девушка была и благодарна ему за предоставленный выбор, и немного сердилась, потому что весь из себя деликатный Малфой никак не давал ей понять, ответит ли на движения ее сердца.
Март заканчивался, радуя учеников Хогвартса ярким солнцем, свежей травкой и птичьим щебетом по утрам — никаких будильников не надо! Гермиона наблюдала за школьным двором с Астрономической башни, куда забралась, чтобы подумать в одиночестве. Рона она узнала по шагам и пыхтению, и прикрыла глаза, вознося благодарственную молитву неизвестно кому за возможность поговорить и либо остаться хорошими друзьями, либо разругаться окончательно и бесповоротно.
— Холодно, — ворчливо объявил Рональд и накинул на плечи Гермионе куртку.
— Спасибо.
— От кого прячешься?
— Не прячусь. Я пришла сюда подумать.
— И что надумала? — Рон наконец посмотрел на девушку. Та пожала плечами — ответить ей было нечего.
Рон вздохнул.
— А я уж было понадеялся, что ты одумалась и поняла, что хорек тебе не пара!
— Рон! — с мягким укором протянула Гермиона. — Во-первых, мы и так с ним не пара, во-вторых, я узнала его ближе, и он совсем не такой, как ты о нем думаешь.
— Герм, люди не меняются, — предпринял последнюю попытку Рональд Уизли.
— Рон, люди меняются, — уверенно отозвалась Гермиона Грейнджер. И, помолчав, добавила: — Либо он всегда был таким, и мы просто этого не замечали.
Они замолкли надолго, охваченные смущением. У Рона на языке вертелись сотни доводов, которое просто обязаны были отвратить его Гермиону от мерзкого хорька! Но прав был друг Гарри, когда говорил, что Гермиона Грейнджер полагается прежде всего на свои суждения, и раз она до сих пор не сбежала от Малфоя с криками ужаса, значит, не все там так просто.
— Хм, — Рон решил использовать не самый честный прием, — а от него тебя не тошнит?
Гермиона покраснела и кинула на товарища обиженный взгляд.
— У меня не было возможности это проверить, знаешь ли, и тебя это не касается!
— То есть… — Рон удивленно моргнул, — то есть сексом вы с ним не занимались?
— Не твое дело! — Гермиона отвернулась.
Рон хмыкнул и покачал головой. Вот уж не ожидал он этакого благородства со стороны хорька!
— Ты учти, Герм, если тебя вырвет на него, как вырвало на меня, он же…
— Рональд Уизли! — не выдержала пунцовая от смущения и стыда Гермиона. — Вот умеешь же ты все испортить!
— Ну, а что? — не унимался Рон. — Вдруг он тоже весь волосатый, как мартышка?
— С тобой мало кто сравнится! — буркнула Гермиона.
— А вот это было ниже пояса! — возмутился Уизли.
— Ты первый начал!
Гневно сопя и прожигая друг друга взглядами, молодые люди какое-то время молчали.
— Я думаю, он тебя бросит, — сказал в конце концов Рон. — Пока он в Хогвартсе, ему нужно твое расположение из-за этого дурацкого надзора. Но потом, когда все закончится, ты станешь ему не нужна.
Гермиона, в сознании которой червячок сомнения подтачивал ее уверенность в Драко не шибко активно, но регулярно, насупилась.
— Вот тогда, — ответила она Рону, — и будешь злорадствовать.
— Герм, — укоризненно протянул Рон, — я никогда не стану над тобой смеяться, и никогда не стану злорадствовать. Я совершенно не понимаю, что ты в нем нашла, но если уж ты так решила…
— Ничего я пока не решила, — пробормотала Гермиона, отводя взгляд.
— Знаешь, — подал голос Рон через несколько минут, — если вдруг что… если тебе нужна будет помощь, ты приходи, слышишь? Даже если я не герой твоего романа, бросать своих — последнее дело.
— Спасибо, Рон, — прошептала Гермиона. Она сняла куртку, протянула ее другу и, когда он наклонился, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Рональд скривил губы в горькой усмешке и отпустил свою первую любовь.
Слова бывшего парня поселили в душе Гермионы сомнения, и она понятия не имела, что с этим делать. Драко нравился ей, не было больше смысла скрывать это от себя, и временами ей казалось, что и она ему нравится. Даже чуть больше, чем просто нравится. Но нельзя же подойти к Драко Малфою и в лоб спросить, почему он до сих пор даже не попытался ее поцеловать?! Или можно?..
Гермиона начала неосознанно сторониться Малфоя, и лишь по его несчастным глазам поняла, как он воспринимает ее мнимое отчуждение. Однако и былой легкости в общении уже сложно было добиться, потому что Гермиона то и дело находила все новые признаки малфоевского безразличия, коварства, нечестности. Драко ухмылялся, шутил почти так же зло, как и полтора года назад, и провожал Гермиону тоскливым взглядом, когда она уходила. Девушка сознавала, что сама почти разрушила ту хрупкую гармонию, что возникла между ними, и впадала в настоящее отчаяние из-за непонимания, как же все исправить. Возможно, все закончилось бы печально, если бы в середине апреля сова не принесла Гермионе повестку на заседание Визенгамота, где должны были вынести окончательный вердикт по делу Малфоев, отца и сына.
Прочитав текст письма и едва осознав его содержимое, Гермиона рванула к Драко.
Он был у себя в комнате — сидел на кровати, привалившись спиной к изголовью, смотрел в потухший камин и поглаживал пристроившегося на коленях Косолапа. Рядом с юношей лежал свиток с повесткой.
Захлопнув дверь, Гермиона в долю секунды преодолела расстояние от входа до кровати и вспрыгнула на колени к растерянно вскинувшемуся молодому человеку.