Из всей троицы юных героев к заданию присматривать за Драко серьезно отнеслась только Гермиона. Рон отрывался на Малфое за годы унижений, сам не замечая, что становится в разы злее и язвительнее «хорька»; Гарри лишь изредка вспоминал об этой странной обязанности, находил Малфоя взглядом, убеждался, что тот не творит Морсмордре или Финдфайр прямо посреди коридора или столовой, и снова погружался в какие-то свои мысли, всем прочим совершенно недоступные. Гермиона же и в самом деле приглядывала за Драко, и с каждым днем находила в нем все больше перемен.
Малфой выглядел не столько подавленным или униженным поражением в войне, сколько задумчивым и мрачным. Он исправно ходил на занятия, выполнял все задания, а свободное время проводил или в библиотеке, или в гостиной Слизерина, забираясь с ногами в кресло, задвинутое в нишу между стеной и камином. К удивлению Гермионы, для Драко не приходило писем из дома, не было и подарков, и даже по каминной сети он с родными не общался. Девушка начала подозревать, что родителей Драко больше нет на этом свете, ведь иначе они бы хоть весточками обменивались. И, помимо воли, Гермиона сочувствовала Малфою: ее собственные родители были живы, но до сих пор понятия не имели, что у них когда-то была дочь. Заклятие Забвения в исполнении лучшей ученицы не смогли снять самые опытные маги Министерства всем составом.
К середине семестра девушка поняла, что вечные придирки Рона к Драко изрядно ее раздражают, тем более что сам Малфой только сжимал зубы, но даже злого взгляда на Уизли себе не позволял. Перешептывания в спину и косые взгляды он переносил с достоинством, которого в предыдущие годы за ним не водилось. Гермиона, все еще верившая, что выполняет предписание Визенгамота, всматривалась в юношу и начинала его если не уважать, то признавать наличие хоть каких-то плюсов.
Ближе к промежуточным экзаменам шепотки и переглядки вдруг приобрели откровенно насмешливый характер. Гермиона недоумевала. Для нее подобное отношение могло бы быть оправдано, только если бы Драко вдруг начал отставать по всем предметам и ему грозило завалить испытания. Но ведь он занимался так, как никогда за проведенные в Хогвартсе годы! Не терпящая несправедливости Гермиона решила выяснить источник насмешек над Малфоем.
В одно вполне себе прекрасное утро она подошла к группке шестикурсниц, что-то увлеченно обсуждающих у окна. Девочки так были заняты, столпились таким плотным кольцом вокруг чего-то, чего Гермиона не смогла рассмотреть, что на героиню Хогвартса даже внимания не обратили. Из середины их дружного коллектива доносились странные звуки: кто-то очень тихо и очень противно пищал, переходя в ультразвук, еще один тонкий, но более спокойный голос что-то говорил с явным сарказмом. Кульминацию действа Гермиона не расслышала из-за взрыва смеха. Как раз в это время мимо девушек прошел Драко, и они все, кроме Гермионы, проводили его блестящими глазами и лукавыми улыбками. Едва Малфой скрылся за поворотом, как шестикурсницы разразились неприлично громким хохотом. Гермиона нахмурилась и хотела уже было позадавать младшим ученицам вопросы, но тут в конце коридора появился Филч и с ходу завел ругань. Девочки без лишних споров двинулись в сторону учебных классов. Гермиона пошла за ними.
— Как думаете, он знает? — спросила одна девочка.
— Да ты что! — отозвалась другая. — Если б знал, представляешь, какой ор стоял бы? Хогвартс рухнул бы от этих воплей.
— А если показать?..
— Ты ума лишилась? Я еще жить хочу!
Девичья стайка поравнялась с завхозом, старый ворчун обругал учениц лентяйками и дурочками, но студентки не выглядели обиженными или напуганными. Когда смотритель отстал достаточно, чтобы не слышать их, одна из подружек многозначительно произнесла:
— Миссис Норрис! — и поиграла бровями.
— С кем? — деловито уточнила другая.
— Минус десять баллов с Пуффендуя за опоздание на урок! — прогремело от входной двери в кабинет заклинаний.
Девчонки прошмыгнули в класс мимо Флитвика, а Гермиона с ужасом осознала, что и ее занятия уже начались. И все то время, что она бежала к кабинету зельеварения, она продолжала ломать голову, что же происходит и как кошка завхоза миссис Норрис связана с насмешками над Драко Малфоем. Ответа у нее так и не нашлось, а вопросов стало еще больше.
Хогвартс шушукался, перешептывался и подсмеивался над Драко. Рон злорадно скалился, но пару раз получив втык от Гермионы за недостойные истинного гриффиндорца чувства, перестал делать это открыто. С Гермионой они по-прежнему не разговаривали. То есть бывшие друзья и соратники здоровались — предельно вежливо и отстраненно, — староста седьмого курса мисс Грейнджер периодически отчитывала второгодника Уизли за недоделанные эссе и испорченные зелья, но былой близости и доверия не было. Гарри расстраивался и даже пытался помирить их, уверяя, что если они объяснят причину своей размолвки, он сможет что-то им посоветовать. Однако Рон только злился, а Гермиона надменно вскидывала голову и холодно смотрела на Поттера. В один из таких неудачных разговоров Рональд презрительно бросил, что мисс Грейнджер стала такой же высокомерной, как Малфои, и пусть-де теперь с ними водится. Вспыхнув, Гермиона заявила, что уж лучше задирающие нос Малфои — у них в основаниях для гордости водится хотя бы история рода, — чем дуболом и неряха Рональд Уизли, позорище всей своей славной семьи. Рон так опешил, что только рот разевал, Гарри изумленно хлопал глазами на подругу, а девушка махнула на них рукой и убежала в свою комнату.
— Знаешь, Рон, — прозвучало с дивана, и из-за спинки поднялась Полумна, — я бы на твоем месте не злилась на Гермиону, а подумала, почему она так сказала.
— Как хорошо, что я на своем месте! — заорал Рон и вылетел из гостиной, хлопнув дверью.
— Гарри Поттер, — проговорила Полумна, задумчиво глядя вслед сбежавшему другу, — объясни как-нибудь Рональду Уизли, что девушкам нравятся брутальные, а иногда и грубоватые мужчины, но совсем не нравятся хамы.
— Что ты здесь делаешь, Луна? — спросил Гарри, решивший для себя не вмешиваться в странные отношения Гермионы и Рона.
— Пришла в гости к Ромильде, — обстоятельно разъяснила та. — Она обещала показать что-то очень интересное.
— Что же?
— Пока не знаю. Если б знала, мне не надо было бы это показывать.
Гарри покивал и ушел, Полумна дождалась подругу и девушки скрылись в комнате, а из своего скрытого камином кресла вылез Драко. Очень познавательное выдалось выяснение отношений у Золотого трио! Подслушивать он не планировал, но если уж получилось, то почему нет? Юный Малфой захлопнул книгу и задумчиво посмотрел на двери Грейнджер. Кто бы мог подумать, что она когда-нибудь скажет хоть что-то положительное о его семье!
У Гарри нервов не хватало на глупое поведение товарищей. Прав был Хагрид: двое ссорятся — третий не мешай. Не маленькие, разберутся. Тем более что у самого Гарри вовсю шла финальная доработка его гениальной затеи. Еще чуть-чуть, и они с Джорджем смогут опробовать новую игру! По собственноручно созданной ВСети! Ковыряясь вечером в настройках стационарного свитка, занимающего теперь добрую треть его стола, Гарри с удивлением обнаружил в углу изображение маленького конвертика. Как один из двух создателей и пока что единственный админ Гарри точно знал, что для игры этот конвертик не нужен. Заготовив ватный диск, смоченный вытяжкой из мандрагоры (чтобы моментально стереть любое вредоносное вкрапление), изобретатель и разработчик новинки ткнул в изображение волшебной палочкой.