Выбрать главу

Кивнув, женщина скрылась в сумраке ночи.

Когда создания ночи обступили Ларри, Лилия воспротивилась, сказав, что они выставляют его идиотом. В ответ Ларри указал на нее. Снова вверх взметнулись плащи, Лилию схватили за руки, расстегнули блузку. Она не успела даже вскрикнуть, прежде чем зубы впились в ее шею.

Она обернулась посмотреть, кто укусил ее, но от резкого движения голова пошла кругом. Лилия пробовала разные наркотики, но ни один не обладал таким эффектом. Ощущения были как от смеси героина с ЛСД. В результате они с Ларри пробыли в трансе до следующего утра.

Придя в себя, они изучили список людей, оставленный им Мирной. Все эти люди были глубокими стариками, тщедушными, будто готовыми в любой момент отправиться на тот свет. Но взгляды их были проницательными, а клыки – острыми. У всех были коллекции памятных вещей, с которыми они готовы были расстаться. Пара стариков пыталась кусаться, но в целом они оказались вполне безобидными.

4

Поздним летним вечером тридцать лет спустя Лилия встретила Ларри у «Сокровищницы» на Западном Бродвее, на задворках Сохо. Она была напряжена, зная, что не может допустить ошибку. Из нагрудного кармана Ларри вместо носового платка торчала салфетка из «Дома Мирны» с эмблемой напоказ. Лилии было интересно, какую отговорку Ларри придумал для Бойда. Мимо то и дело проезжали такси, молодежь гуляла группами в поисках работающих допоздна клубов. В выходные дни перед равноденствием субботние сумерки наступают поздно, а воскресные утра – рано. Ночи не остается места. Ларри окинул взглядом вывеску, темные окна и ветхий фасад магазина.

– Да, были времена, – произнес он, качая головой.

Когда-то дела магазина действительно шли иначе. «Настоящая сокровищница!» – кричала реклама в «Виллидж войс». «Модная лавка не для вашей мамы – и не для вашего папы», – гласил заголовок статьи в «Нью-Йорк мэгэзин» сразу после открытия «Сокровищницы» в начале восьмидесятых.

В магазине были представлены дизайнерские вещи на любой вкус: плази различной длины, солнечные зонты, рубашки и блузки без воротников, открывающие шею.

Продавались и безделушки из бесконечной череды таинственных клубов и салонов. В тысяча восемьсот семидесятых основным объектом слухов и сплетен был «Брат Дьявол» неподалеку от Юнион-сквер, в начале двадцатого века – бар «Летучая мышь». В конце двадцатых годов в Гарлеме открылся клуб «Индиго» с чернокожими официантами и развлечениями, о которых было принято говорить лишь шепотом.

– У нас были артефакты изо всех этих мест, – вспомнил Ларри. – Есть люди, которые жить не могут без подобных штучек. Тем, кто в теме, даже говорить ничего не приходилось, они сами обо всем догадывались.

Прогуливаясь по Шестой авеню в поисках свободного такси, Ларри с Лилией вспоминали прежние времена. Как создания ночи появились в клубе «Мадд»[17], как колумнисты «Виллидж войс» вскользь упомянули новое молодежное увлечение, не связанное ни с наркотиками, ни с сексом. В «Нью-Йоркере» писали: «Некоторые считают это древним европейским обычаем».

За артефактами охотились все. Увозили их в Вестчестер, в Чикаго, в Париж и Рим как символ своего прикосновения к неизведанному. «Сокровищница» была главным местом, где их можно было добыть.

– Солнечные дни были для нас пыткой, – произнес Ларри. – Мы вели ночной образ жизни.

Лилия помнила те времена иначе, словно смотрела на них с противоположного конца калейдоскопа, но спорить с Ларри не стала. Не стала она и напоминать о происшествии, которое повлекло за собой катастрофу.

Для нее все началось с визита к стоматологу. Врач заметил, как выросли клыки Лилии, и выпроводил ее из кабинета. Затем, в один из редких визитов к родным в Филадельфию, Лилия услышала от матери: «Это что, засосы?»

Мать заметила следы от укусов и обратила внимание на неестественную бледность дочери.

Лилия помнила, как газеты и журналы тут же «переобулись».

«Кровавое безумие!» – кричали таблоиды. «Опасная зараза под маской модного течения!» – вторили им журналы.

Родители богатеньких юнцов укладывали своих отпрысков в дорогие клиники. Остальные оказывались в обычных городских больницах. Единственным лекарством от вампиризма был ужасный, отупляющий ихордон. Казалось, что Ларри напрочь об этом забыл, и Лилия не видела причин напоминать ему.

В конце Шестой авеню они наконец поймали такси и проехали Виллидж и историческую Дамскую милю. На углах там и тут собирались компании, толпа собралась у заброшенной, переделанной в ночной клуб церкви. Лилии показалось, что в одном из переулков мелькнула фигура в плаще. Она заметила, как напрягся Ларри, и поняла, что он тоже это видел.

вернуться

17

Ночной клуб, существовавший с 1978 по 1983 год. Пользовался популярностью у знаменитостей того времени. Помимо концертов, в клубе проводились литературные чтения таких известных писателей и поэтов, как Уильям Берроуз, Аллен Гинзберг и др.