Гости начали съезжаться после обеда. Джулиус Айвенберг и Пол Барнард приехали вместе в черном «феррари». Джо Мередит прибыл в маленьком зеленом «рено». Дэйва Гартмена доставило древнее такси. Из своей уютной комнаты с окнами на залив Мэри наблюдала, как они один за другим подъезжали к вилле; потом переоделась в темно-зеленое платье, простое, но элегантное. Ожидая, пока ее позовут, она попробовала читать, но совсем не могла сосредоточиться. Все вокруг было слишком наполнено ожиданием чего-то близкого и неминуемого, и Мэри тщетно пыталась справиться с непонятной тревогой.
«Ты товар, — подумала она, вспомнив слова Шварца. — Тебя никто не считал товаром, пока ты была просто Мэри Стенз, бесцветной и непривлекательной. Ты была человеком, имевшим свою собственную жизнь — возможно, серую и будничную, но, по крайней мере, ни от кого не зависящую. А теперь, когда ты стала Лорой Смайт, за тебя все решают другие. Ты вроде куклы, которую сделали особенно старательно, чтобы заломить за нее самую высокую цену. Для этого и съехались все эти люди — тебя выставят напоказ, затем продадут и свяжут различными контрактами, параграфами и юридическими терминами. А что ты получишь взамен? Деньги, конечно, — возможно, такие, какие тебе и не снились. Скорее всего, ты поедешь в Америку и будешь иметь дом с бассейном и все остальное, необходимое для того, чтобы что-то значить в этом безумном мире. Тебя будут снимать в кино, фотографировать, брать интервью, твое имя будет мелькать в огнях рекламы, на афишах, на страницах популярных журналов и крупных газет, — но на самом деле это будет совсем не твое имя. Тебе нужно привыкнуть — ты теперь не Мэри Стенз, а Лора Смайт — ко всему, что из этого вытекает. Разве не об этом мечтает каждая девушка — красота, слава, богатство?…»
Она вздохнула и отложила книжку. Затем подошла к окну и посмотрела на бескрайний голубой простор Средиземного моря и ослепительно-ясное небо.
«Все это, конечно, прекрасно, — убеждала она себя, — но больше похоже не на жизнь, а на бегство от нее. Чтобы чего-то добиться, нужно действовать, бороться, а тут все получается само собой, хочешь ты этого или нет. Вот и сейчас, через несколько минут, ты окажешься перед несколькими преуспевающими бизнесменами, которых раньше никогда не видела, и они сами определят твое будущее. Возможно, оно будет радужным, а может, со временем станет пасмурным. Так или иначе, а выбора нет: ты должна смириться, и даже Пол Дарк сейчас тебе не поможет…»
Охваченная смутной тревогой, она долго не отводила глаз от моря, пока в комнату, постучав в дверь, не вошла мадам Лайе.
— Если вы готовы, мадемуазель…
Мэри в последний раз взглянула на свое отражение в высоком зеркале над туалетным столиком и пошла вниз.
Они стояли, забавно сбившись в кучу, в большой гостиной, и каждый держал в руке стакан. Казалось, точно покоряясь какому-то непонятному, общему для всех, мужскому инстинкту, они объединились, чтобы бороться против возможной угрозы оказаться под властью женщины.
Когда Мэри вошла в комнату, все головы, словно по команде, повернулись к ней. В следующее мгновение кто-то выпустил из рук стакан. Пронзительный звон стекла разорвал наступившую завороженную тишину. А еще через мгновение Эйб Шварц уже приближался к девушке, рядом гордо выступал Сэм Вассерман, а за ним как бы нехотя плелись остальные.
Эйб взял руку девушки и преувеличенно почтительным жестом поднял ее вверх.
— Господа! — провозгласил он. — Позвольте познакомить вас с Лорой Смайт.
Он представил всех по очереди.
Джулиус Айвенберг — низенький полный человечек с лысой головой, заплывшими глазами и толстыми губами; он постоянно поглаживал своя густые седые брови похожим на обрубок коротким пальцем, который как будто разрезал пополам громадный перстень с сапфиром. На нем был строгий серый костюм безупречного покроя, сшитый, видимо, у самого дорогого портного.
Дэйв Гартмен — рекламный агент фирмы «Глория», лет тридцати пяти, одетый в легкие синие брюки и свободную желтую рубашку; по американским меркам он был грубовато-красивый, но со слишком близко посаженными глазами.
Пол Барнард — представитель пресс — бюро Национального телецентра — долговязый и худой, с близорукими глазами, остро глядящими на мир сквозь толстые стекла очков. Легкий серый костюм хотя и плохо сидел на нем, однако выглядел довольно удобным.
И наконец — Джо Мередит из кинокомпании «Зенит», специализировавшейся на экранизации театральных спектаклей и выпуске многосерийных телефильмов. Его крикливую пурпурную рубашку украшал серебристо-серый галстук, завязанный большим неумелым узлом. Эта одежда совершенно не гармонировала с орлиным профилем и мягкими светлыми волосами Мередита.
На минуту в гостиной повисла неловкая тишина, потом все вдруг заговорили разом.
— Сэм, старик, что ж ты, негодяй, скрывал такое чудо!..
— Должен признать, в ней что-то есть…
— Ну и ну, я ждал какой-то шутки, а тут… Сэм, это же настоящее дело…
— По-моему, она стопроцентная красавица…
— Приятели, она рождена для Голливуда…
— Она не надоест и за тысячу рекламных кампаний…
— Склоняю Перед тобой голову, Сэм. Я не верил ни одному твоему слову, никогда не верил. Но на этот раз ты и в самом деле что-то нашел…
— Просто глазам своим не верю — никогда в жизни не видел такой красавицы…
Разговор и дальше шел в том же русле: в виде коротких снисходительных реплик, удивительно безличных и безотносительных, так что Мэри невольно чувствовала себя чем-то вроде восковой куклы, выставленной в музее мадам Тюссо. Никто не обращался к ней, как будто она была всего-навсего манекенщицей, рекламирующей товар перед избранными клиентами, и не причастной к торгу.
— Вам, господа, здорово повезло, — сказал Эйб Шварц, который с самоуверенным видом стоял позади девушки, держа руки в карманах брюк. — Через три недели Лора примет участие в широкой рекламе нового косметического изделия. Сначала кампания развернется в Англии, потом в Европе и Америке. Мне не нужно говорить вам, какое впечатление она произведет. Лора Смайт приобретет славу первой красавицы мира, и за нее будут сражаться толпы народу из кино и телевидения, не меньше тех, которые собираются на проповеди Армии спасения. Это будет настоящая золотая лихорадка. Вы понимаете, о чем я?
Они понимали. Айвенберг, поглаживая брови, сказал:
— Полагаю, мы могли бы начать деловые переговоры, если…
— Позже, — остановил его Эйб, жестом восстанавливая тишину. — Сначала я хочу поподробнее объяснить вам, что к чему, и детальнее показать Лору. Имея дело с друзьями, я всегда веду честную игру. Да и, вообще, мы здесь в гостях, а не на ярмарке.
В разговор вмешался Сэм:
— Вам надо поближе познакомиться с девушкой. У нее не только красивое личико, она приятный собеседник, и у нее есть талант. Мы тут набросали небольшой план, который поможет вам как можно лучше провести время до вечера.
Он подошел поближе к девушке и что-то прошептал ей. Она едва заметно, точно нехотя, улыбнулась и вышла из комнаты.
— В чем дело? — спросил Гартмен.
— Она пошла переодеться в купальник, — объяснил Сэм. — Потом спустится на пляж и присоединится к кому-нибудь из гостей, живущих на вилле, а мы все тоже пойдем туда. Возьмем с собой выпивку. Идея такая — немного отдохнуть, рассмотреть девушку и поболтать о том о сем. Мы с Эйбом ознакомим вас со всеми деталями. А вечером начнем деловой разговор. Согласны?
— Согласны, — с облегчением отозвались все.
— Вот и отлично, — произнес Сэм. — Я пойду распоряжусь. А вы пока выпейте. Лед в этой вазе, его здесь много…
Вскоре после вышеописанных событий на виллу прибыла еще одна гостья. Она подъехала на такси как раз, когда Мэри, накинув на бикини полосатый пляжный халатик, собиралась спуститься к морю. Сначала Мэри не рассмотрела ее — только заметила, что у машины, почти спиной к ней, стоит какая-то черноволосая женщина, ожидая, пока шофер вынет ее чемоданы. Когда она повернулась, чтобы идти к нему, Мэри тут же узнала ее.
— Здравствуйте, мисс Лури, — сказала она.