– Профессор Патологиус на первый взгляд безобидный тип, – начал мистер Хэм, – он гений, идеалист и страстно желает людям добра. Но, как это всегда бывает, его наивные и безответственные действия приводят к ужасным последствиям. Он, как стихия, которая сметает всё на своём пути.
Наташа внимательно слушала. Кое-что в рассуждениях мистера Хэма соответствовало намёкам, которые делала даже преданная профессору Барби.
– Вот, например, генератор счастья, – мистер Хэм указал на шест и усмехнулся от двусмысленности своих слов, – как-то раз доктор включил его в одном ресторане. Со временем, конечно, он хотел сделать счастливым всё человечество.
– И что же? – спросила Наташа, глядя на генератор счастья и сожалея, что не изучила все возможности портативного шеста. – Что здесь плохого? Похвальное желание!
– А то, что счастье каждый понимает по-своему! – наставительным тоном ответил собеседник. – К тому же, процесс имел побочные действия. Жертвы эксперимента несколько дней ни на что не реагировали, а лишь смеялись идиотским смехом. Потребовалось продолжительное лечение. После этого доктор как всегда раскаялся, но, не в силах уничтожить прибор, спрятал его в стрип-баре космической станции.
– Вот почему они так орали на меня! – осенило Наташу.
– Поэтому мы решили ограничить его возможности. Такой человек не должен быть предоставлен самому себе! – закончил мистер Хэм.
– И вы его убили! Ограничили, называется! – сердито воскликнула Наташа.
– Никто не хотел его убивать, – поморщился глава Синдиката, – ассистентка профессора должна была сделать так, чтобы энергии флаера хватило только до определённого места. Там его уже ждали наши люди. Мы планировали перевезти Патологиуса на Примулу и обеспечить ему нормальные условия для работы под наблюдение специалистов.
– Однако флаер разбился, – с горечью произнесла Наташа.
Мистер Хэм пожал плечами.
– Увы, мы не знали тогда, что мисс Стоун – модифицированная овца. И у неё сохранились все недостатки овечьего зрения. Поэтому, программируя энергетический заряд, она нажала кнопки не в той цветовой последовательности. Флаер упал в горах, где посадка невозможна. Тем не менее, профессор выжил.
– Вот почему наряды Мелбы таких дурацких расцветок, – протянула Наташа, – подумать только, зрение, как у овцы, а любит бифштекс по-татарски!
– Вы выдали себя, – сказал мистер Хэм с ноткой сожаления в голосе, – эти детали случайному человеку неизвестны.
Доктор Драгги тихо подошёл и прикоснулся к Наташиной руке. Девушка почувствовала, как что-то кольнуло её в палец.
– Доктор взял на анализ биоматериал, – объяснил мистер Хэм, – поскольку телепатические методы не дали результатов, мы проведём ещё одну проверку. Грустно будет, если окажется, что вы одна из модификаций Патологиуса. Если вы обычная женщина, я освобожу вас после полугодового карантина. Видите ли, я поклялся не причинять женщинам вред.
– Ничего себе! Полгода коту под хвост! – возмутилась девушка. – Я ещё раз утверждаю, что невиновна!
– Если откроются смягчающие обстоятельства, срок уменьшится, – сказал мистер Хэм.
– А что за обстоятельства? – оживилась Наташа. – У меня было тяжёлое детство!
– Ну, если вы были влюблены в профессора, поддались его обаянию и так далее, – несколько смутился собеседник.
Наташа скривилась. Увлечься ненормальным фанатиком! Действительно, такая девушка заслуживает снисхождения! Правда, Патологиус фантастически богат…
А что будет с модификацией? – поинтересовалась Наташа, немного успокоившись.
– Это решит консилиум специалистов, – ответил мистер Хэм, – будет очень жаль, вы мне почему-то симпатичны.
Он поднялся и указал Наташе на дверь. В кабинет вошёл охранник. Девушка встала и молча последовала за ним.
– А считаются модификацией инъекции для увеличения бюста? – спросила Наташа, уже стоя одной ногой в коридоре. – Я делала их год назад.
– Мисс Петрофф, издеваетесь? – рассердился мистер Хэм.
– Она говорит правду! – каркнул доктор Драгги
Вернувшись в комнату, Наташа устало прилегла на кровать. Обеспокоенная Барби кинулась к ней и, взобравшись на подушку, погладила подругу по щеке невесомой лапкой.
– Ужасная несправедливость! – посочувствовала крыса. – Полгода заключения – большой срок. Хорошо, что профессор наделил меня долголетием!
Наташа посмотрела на неё и поняла, что никогда не даст в обиду это единственное родное существо. Барби пристроилась рядом и тихо посапывала.
– Нет, – сказала крыса вдруг, – я должна найти профессора Патологиуса раньше ищеек Хэма. Если Синдикат действительно не хочет убивать профессора, то лучше моему хозяину сдаться. Тогда ты сразу получишь свободу. Я знаю, Патологиус – не ангел, вернее, он ангел, но недоделанный. Он не допустит, чтобы ты пострадала из-за его трусости. Сидит, наверное, сейчас один-одинёшенек и пьёт свой любимый портер. Переживает.
– Как же ты его найдёшь? Вентиляция здесь узкая – таракан не проползёт, а окно выходит прямо на реку и стена слишком гладкая, чтобы ты могла за неё уцепиться, – тихо произнесла Наташа, – оставайся, полгода я выдержу. Он ещё что-то говорил о смягчающих обстоятельствах.
– Портер! Портер!
Телепатический импульс такой силы Наташа ещё не получала. Она даже вздрогнула.
– Я знаю, где найти профессора! – обрадовано сообщила крыса. Наверняка он не в отеле «Барбара». Он в баре! Он обожает часами сидеть над кружкой с пивом и смотреть в окно на проносящуюся мимо жизнь!
Наташа и Барби одновременно кинулись к развлекательному центру. Включив рекламный канал, они принялись просматривать список питейных заведений.
– Вот, – торжествующе сказал крыса, – паб «Барбара», находится на задворках. Рекламный блок крошечный. Какая-то забегаловка!
– Миллионер на задворках, – улыбнулась девушка, – теперь остаётся удрать отсюда.
Она ещё раз оглядела комнату, тщетно надеясь найти выход. Барби перепрыгнула на стол и беспокойно забегала туда-сюда. Приняв решение, она остановилась и посмотрела на Наташу.
– Я придумала! – сказала она, блестя глазами-бусинками.
Барби резво вбежала в клетку и закрыла дверь, затем принялась сновать по дну. Наташа с изумлением заметила, как с пола домика Барби встаёт приспособление, похожее на миниатюрный пульт управления. Послышался тихий щелчок, и прутья клетки окутала непонятно откуда взявшаяся прозрачная плёнка. Барби взялась за штурвал и помахала Наташе лапкой. Клетка поднялась в воздух и, протиснувшись в окно, вылетела на свободу.
– Держись, я выручу тебя! – донёсся телепатический возглас крысы.
Наташа села на кровать и принялась ждать.
Такса Шнурри лежала в садике за зданием клуба и грустила по пропавшей куда-то крысе. Её хозяин в последнее время совсем не обращал на собаку внимания, да и другие сотрудники клуба имели невесёлый вид и редко кидали Шнурри палку и чесали за ушком. Красивый бант, а такса обожала, когда хозяин привязывает к её ошейнику пышные разноцветные банты, давно нуждался в замене. Внезапно послышался лёгкий шорох. В гущу экзотических цветов спланировал маленький, похожий на коробку предмет, в котором Шнурри с радостью узнала клетку своей подружки. Барби выбралась из домика и подбежала к собаке. Шнурри ласково облизала крысу и, приподняв ухо, приготовилась слушать.
Камилла, стюардесса межгалактических линий, обедала дома с семьёй. Каждый раз это было для неё пыткой. Она всегда делала то, что советовали (мягко говоря) мама, папа и старший брат, но в результате они не переставали попрекать её неумением жить. Под их нажимом она окончила школу стюардесс, переехала на престижную Примулу и купила в кредит просторный дом, куда перебралась вся семья. Теперь её ругали за то, что она пошла в школу стюардесс, за то, что перевезла их на Примулу и за то, что теперь придётся более 20 лет выплачивать кредит. Камилле частенько хотелось сказать, что всё здесь куплено на её деньги, но она боялась эскалации семейного конфликта. Бедняжка совершенно не умела скандалить, да и учиться теперь было поздно. Все роли в семье были давно распределены.